И это было бы не так сокрушительно и досадно, если б Итель был застенчивым зеленым юнцом, никогда не видевшим красавиц ближе протянутой руки и не умевшим понимать и исполнять их желания. Но барон Габерд давно уже умел разбираться в женщинах и смотреть на них со снисходительным спокойствием.
Тем обиднее оказалось обнаружить в глубинах собственной души наивного дикаря, способного в один миг развеять хладнокровие и стойкость опытного воина и заставить его почувствовать себя восторженным жеребчиком, готовым носиться по лужайкам с задранным хвостом.
Тихо переговариваясь о чем-то легкомысленном, фрейлины безмятежно шли мимо, не замечая ни самих господ придворных, ни их загоревшихся глаз и предвкушающих улыбок. Не разглядели они и стиснутых губ Ительниза, упорно пытавшегося вернуть себе привычное спокойствие, но так и не сумевшего отвернуться от уходивших к накрытому столу девушек.
Не сдававшийся в этой внутренней борьбе с собственными инстинктами барон следил за ними с непонятной самому надеждой и мысленно ставил на тех девушках, которые так и не удостоили его взглядом, огромные, как надгробие, камни. Две смутно похожие лунные блондинки, золотоволосая синеглазка, русая красавица, уверенно озиравшая столовую стальным взглядом, изящная шатенка с загадочно-зеленоватыми омутами глаз и кудрявая, хрупкая, как фарфоровая кукла, брюнетка, с любопытством рассматривавшая висевшие по стенам натюрморты.
Они уже почти прошли мимо него, и сердце барона неожиданно кольнуло острое разочарование, заставив крепче стиснуть зубы и напомнить себе собственный девиз — никого не просить и никогда не сдаваться.
И в этот миг брюнетка вдруг приостановилась, глянула прямо на него и неуверенно пробормотала:
— Барон Габерд?
— Мы представлены? — Итель мгновенно поднялся с места, шагнул к ней, чувствуя, как жарко вспыхивает в груди почти угасшая надежда.
— Вы бывали на чаепитиях у моей тетушки, баронессы Мелонии Шлинье, урожденной Зайбер, — глядя прямо в душу барона огромными прекрасными черными глазами, учтиво пояснила она и застенчиво улыбнулась: — Я маркиза Кателла Зайбер.
— Простите, ваша светлость, мою прискорбную невнимательность, но вы… — Ительниз на миг запнулся, вовремя сообразив, что едва не произнес банальный комплимент, какие принято говорить в подобных случаях. Но на этот раз он оказался бы чистейшей правдой. Теперь барон смутно припомнил невзрачную девицу в старомодном, закрытом под горло темном платье, старательно развлекавшую немолодых подруг баронессы Мелонии короткими басенками, и уверенно закончил: — Я был почти уверен, что ошибаюсь, принимая за вас незнакомую мне даму. Простите милосердно. Возможно, вы помните, покойный барон Шлинье был мне двоюродным дядюшкой, и именно ради памяти о нем я стараюсь не оставлять его вдову. Позвольте проводить вас…