- Всем нравится. И тебе понравится. Совсем другим человеком себя почувствуешь.
- Вряд ли. Убивать нравится недоразвитым личностям. Зверям. Недочеловекам. Ведь зверю что надо? Завладеть телом ближнего, мясом его, плотью, самкой, наконец. Или, на худой конец, его жизненным пространством, что в принципе одно и тоже. А развитый человек старается завладеть душой ближнего. Самая сладкая власть - это власть над душами... Уметь заставить людей плакать, смеяться, любить что-то или кого-то ненавидеть, добровольно отказываться, ликуя, отдавать, уметь толкнуть на самоубийство или подвиг вот к чему стремиться всесторонне развитая личность...
- Ты тоже к этому стремишься?
- Конечно, - соврал Евгений Александрович. - Ты не поверишь, как мне хочется, чтобы ты от моих речей слюни распускал, чтобы передавал мои бессмертные мысли и выражения друзьям и любовницам, чтобы давление у тебя поднималось от одного моего вида...
- Смеешься...
- Конечно, смеюсь. И вообще хватит трепаться. Пошли, могилку Паше присмотрим. Место должно быть такое, чтобы на машине можно было подъехать. Ну, и без всевидящих дамочек с собаками и собачками.
Через час они нашли подходящее место в заросшей мелколесьем пойме Пономарки. И не только место, но и готовую могилу - обстоятельную песчаную яму. Глубиной около полутора метров и соответствующего профиля, она открывалась под обрывом надпойменной террасы.
- Часов в десять сюда приедем, - сказал Шура, звучно харкнув в яму. Не поздно будет? Менты в это время наверняка тут ошиваются. Место самое то для экстренного погребения нежелательных социальных элементов. И эту могилку наверняка персонально готовили, но сорвалось...
- Боишься, что застукают?
- Боюсь, - закивал Шура. - Он больше ста килограммов весит, пока тащить будем с перекурами, точно кто-нибудь увидит.
- Паша придет сюда на своих ногах, - усмехнулся Смирнов. - Сам ляжет в могилу, и сам же себя погребет, на сколько сможет, погребет. Нам останется только помочь ему получше от собак бродячих схорониться - не дай бог, разроют его на наши головы.
- А почему он на своих ногах придет? Что, у тебя отрава какая есть?
- Да, есть... Порошочек от одной малоизвестной тибетской колдуньи.
- Врешь!
- Я всегда вру. "Мысль изреченная - есть ложь", - сказал Тютчев. Ну, если не ляжет, что, мы ему не поможем?
- Поможем, - покивал Шура, бегая глазами по непроницаемому лицу Смирнова.
10. Это было нечто.
С Вероникой Антоновной и ее сыном Шура обошелся ювелирно. Они без разговоров впустили "сантехника" в свою квартиру. Гипнотическую роль, видимо, сыграли простое русское лицо Шуры и водяной счетчик, принесенный им для убедительности.