- Владимир, - начал Пионов. - Может быть, то, что ты сейчас услышишь, для тебя будет немного неприятно.
Чесноков махнул рукой: «Валяйте».
- Тот случай с Сергеем Серегиным все никак не выходил у меня из головы, - продолжил Пионов. - Я тщательно просмотрел то, что он писал раньше и после того. Я тогда говорил, что последний сборник Серегина отличается от всего, что он написал, как небо от земли. Это же действительно явление в поэзии. Никто так не писал раньше. Вспомните Маяковского. Ведь ни до, ни после него никто так не пишет.
- Писали, Григорий, как же! Только не получалось, - вставил редактор.
- Вот именно. Ничего толкового не получалось. А у Маяковского получилось.
- Ну и что? - страшным шепотом спросил Кондратюк.
- А то, что бездари и кустари все похожи друг на друга, а талант не похож ни на кого.
- Талант, - холодея перед какой-то страшной тайной, прошептал Кондратюк.
- Сборник под названием «Удивление», который выпустил Серегин, - это Грин в поэзии. Не успел он выйти в свет, как о нем заговорили. Вы бы отличили рассказы Александра Грина от рассказов других писателей? - спросил Пионов, обращаясь к Кондратюку.
Кондратюк смутился. Некогда ему было читать Грина. То мотороллер, то грибной сезон, то ягодный. Зимой и то передохнуть некогда.
- Ну да ладно, - вздохнул Пионов. - Не в этом дело. Вот три стихотворения из «Юности», одиннадцатый номер за прошлый год. - Пионов нашел журнал в куче бумаг и прихлопнул его ладонью. - Читали?
Чесноков потянулся за папиросами.
- Понимаю, - сказал Пионов. - Неприятно. Я видел эти стихи в черновиках, которые записывает ваша жена Аня. Стиль, образ мышления, способность видеть мир не так, чуть-чуть не так, как все… Удивление, это все то же удивление! Мир потихонечку разучивается удивляться. Чем можно удивить человека? Полетом на Марс? Африкой? Узенькой полоской зари на восходе солнца? Или, быть может, музыкой, детской улыбкой? Чем?
- Вот это правильно! - восторженно произнес Кондратюк.
- Нет, неправильно. Все это еще удивляет, но как-то вяло, однобоко. Удивляет обычно. Представляете себе - обычное удивление? Обычное удивление! Разве удивление может быть обычным? На то оно и удивление, чтобы быть необычным.
Чесноков сидел с таким видом, словно все это его не касалось.
- А в этих стихах все иначе, чем у других.
- Он и на самом деле такой, - сказала Анечка и смутилась. - Какой в жизни, такой и в стихах.
«Господи, - подумал редактор, - что за счастливая женщина».
- А стихи подписываются чужими фамилиями. Я их все собрал. Вот посмотрите. Это твои стихи, Владимир?