Он максимально приблизил свое лицо ко мне и прошептал прямо в губы:
— Я очень хочу узнать, что в тебе запрятано еще, поэтому пока не предлагаю пойти со мной. Но знай, я твой самый большой друг и все равно скоро мы будем вместе, как только ты будешь готова.
— Друг, который даже имени своего не назвал?
— Можешь называть меня Художником, — рассмеялся он, — так я могу рассчитывать на твое расположение?
— Это вы убили новых послушников в храме Ордена? — неожиданно, для самой себя вдруг спросила я, хотя ответ и так был очевиден. Можно было говорить все что угодно и слышать любые его ответы, только бы он так не смотрел на меня и не говорил с маниакальным пристрастием о дружбе!
Художник немного поменялся в лице, услышав мое обвинение.
— Убил? Нет. Я всего лишь убираю преграду, которая мешает мне, загораживает путь. Какое же это убийство? Мне нужна была только чаша, и я ее взял, хотя те люди почему-то не хотели отдавать ее мне.
Господи, угораздило же нарваться на сумасшедшего, всего немного не дойдя до академии.
— Сангреаль ждет тебя, он твой по праву, он зовет свою хозяйку каждый день, разве ты не слышишь? Ты не представляешь, во сколько раз он может усилить и раскрыть твой талант, ты сможешь возвращать к жизни тех, кто умер даже день назад. Нужно только дождаться, когда проснется дар от смешения рас, твоя прекрасная злая кровь.
Все что он говорил, звучало так грязно, что я передернулась от отвращения.
— Ты хотела спросить совсем другое, — вдруг посерьезнел он. Я подняла голову и долго смотрела в его демонические глаза, видя, как возбужденно подрагивает тонкий зрачок.
— Вы же некромант?
Мужчина скривился:
— Наслушалась этих идиотов? Милая моя девочка, смотри на мир шире, нам с тобой предстоит многое сделать вместе на его благо, поэтому не ограничивай свое сознание общением с людьми, которые этого не достойны!
— Может быть вы и правы, но вас это определенно задело… — с усмешкой проговорила я, и эта вполне невинная фраза буквально взбесила его.
Он схватит меня за горло, но душить не пытался, просто каким-то образом полностью парализовал мое тело. Как я мешком обмякла в его руках, а он, пробуя мои губы на вкус, попытался мягко поцеловать меня. Это было настолько омерзительно и унизительно, что я внутренне собравшись каким-то образом, обрела возможность двигаться и с силой оттолкнула его от себя.
Взревев как раненый зверь, он тут же подскочил и занес руку для удара, но не успел ничего сделать. Взметнувшаяся быстрая тень снесла его к стенке и со всего размаху ударила о фасад дома. Меня бы после такого удара потом надо было бы собирать по частям, но он, заорав нечеловеческим голосом, просто взял и… исчез.