— Что представляла собой ее семья?
— Вы когда-нибудь слышали о фирме Дона и Мутье?
Мегрэ часто видел эти два имени на щитах и заборах строительных площадок. Это были крупные подрядчики, производившие общественные работы.
— У нее было приданое?
— Само собой разумеется.
— Вы можете мне назвать сумму?
— Нет. Только по требованию следователя.
— Я не настаиваю. Но, принимая во внимание богатство ее семьи, я полагаю, что эта сумма была весьма значительной?
Молчание.
— Брачный контракт был составлен с раздельным владением имущества?
— На этот вопрос я не отвечу по той же причине.
— Вы также не можете сообщить мне причину смерти мадам Марсель Ляшом?
— На этот вопрос вам более точно, чем я, могут ответить члены семьи Ляшомов.
— Благодарю вас, месье Барбарен.
Пока вырисовывались только смутные очертания будущей картины. Фигуры героев оставались еще расплывчатыми, неопределенными, хотя кое-где уже более четко выступали отдельные детали.
На протяжении нескольких лет братья Ляшомы — сначала Леонар, а потом Арман — женились на богатых наследницах.
Обе принесли в дом крупные состояния, от которых, по-видимому, ничего уже не осталось.
Не благодаря ли этим последовательным денежным вкладам продолжала существовать некогда преуспевающая кондитерская фабрика, основанная в 1817 году?
Конечно, фирме угрожало полное разорение. Мегрэ сомневался, что даже в самых глухих деревушках можно было сегодня купить, как в его детские годы, пачку вафель с картонным привкусом.
Старики Ляшомы, сидящие в гостиной около чугунной печки, казалось, уже не существовали сами по себе, но, подобно старому бильярду и хрустальной люстре, были лишь памятниками прошлого.
И наконец, не был ли болезненный Арман Ляшом только тенью своего брата, его слабым двойником?
Однако произошло чудо, и оно продолжалось долгие годы. Несмотря на всю свою обветшалость, дом все еще существовал, и дым продолжал виться над высокой фабричной трубой.
Кондитерская фабрика не соответствовала современным экономическим требованиям и нормам. Если она преуспевала и даже была хорошо известна в эпоху мелкого предпринимательства, то теперь положение на рынке, за который боролись две или три крупнейшие кондитерские фирмы, было совсем иным.
По логике вещей кондитерская фабрика на набережной де-ля-Гар должна была прогореть давным-давно.
Чья воля вопреки всему поддерживала ее жизнь?
Трудно было себе представить, что этим человеком был Феликс Ляшом, молчаливый и почтенный старик, который, казалось, уже не отдавал себе отчета в том, что происходило вокруг него.
С каких пор его низвели до степени чисто декоративной фигуры?