- Вам обоим стоило бы вспомнить о том, кому вы служите, - сквозь зубы цежу я.
Они знают, что я недоволен их словами. Мне претит мысль, что некоторые из моих братьев преданы королю лишь потому, что боятся сложить свои головы за менее благие цели. Наша верность исключительна. Ни одному из нас не стоило бы ничего вонзить нож себе в грудь ради спасения Тристана. Но, судя по всему, некоторыми из Элитовцев движут другие мысли.
- Не ставь мою преданность под сомнение, Эйдан, - фыркает Джошуа. - Я поклялся на кресте в том, что не изменю своим убеждениям и короне. Все это, однако, идет вразрез с моим обычным инстинктом самосохранения.
- Как забавно, что ты все еще помнишь это слово, - раздается смешок Джозефа из соседних кустов.
Джошуа без удовольствия косится на него.
- Еще скажи, что я трус.
Члены Элитного отряда воспринимают смерть не так, как большинство людей. С детства монахи обучали нас контролировать себя, свои страхи и свои мысли. Для нас смерть - это всего лишь повод достойно завершить жизнь, уйти со сцены на кульминации. Каждый из нас знает, что если мы падем за правое дело, то смерть пощадит нас в новой жизни.
Я всматриваюсь в мягкий свет окна, ожидая чьей-нибудь тени, но сам думаю о другом. Перед глазами у меня стоит кодекс Элитного отряда - двенадцать пунктов, нарушить которые означало бы отказаться от собственной чести.
- Я о том...- колеблется Вал, перебирая полы плаща, - что мы совершаем правое дело, но методы, которые мы для этого используем...часто мало меня радуют.
- Забирать деток на попечение короля взамен на кругленькую сумму их родителям не самая ужасная сделка, как по мне, - фыркает Джозеф.
- Заткнись, - раздражается Джошуа.
- Не заставляй меня учить тебя манерам, брат, - предупредительным голосом обращаюсь к нему я.
Каждый из нас отдал бы жизнь друг за друга, не задумываясь. Но это не означает, что в промежутках нам не хочется устроить бойню со всеми видами оружия наперевес.
Вал тяжело смотрит на Джозефа, но ничего не произносит. Вал никогда не знал своих родителей - его привезла с собой моя мать из Стейси, а вот Джозеф поступил на службу после того, как отверг свою семью и решил посветить себя короне. По его словам, ему было семь лет, когда он принял такое решение. Что бы я там ни думал о моральных начинаниях Джозефа, я никогда не встречал человека более преданного своему делу, чем он. Так же, как и я, он считал короля своим единственным отцом. Что ж, это создает некоторую конкуренцию.
- Нам не следует обсуждать приказы, - говорю я, потрепав Вала по плечу.