Мейзамир замер, остолбенел и притих. Красивые, чувственные губы сжались добела.
- Еслена, - вдруг обронил он, словно через силу. - Я клянусь сказать тебе. Но только после окончания дела. Даю слово - я никого не убью. Я не убиваю смертных. Не охочусь на них во мраке ночи, чтобы напитаться чужой силой, жиром или кровью. Даю тебе слово.
Я призадумалась. Он темнил, в очередной уже раз уходил от ответа. Как всегда, когда спрашивала о происхождении, расе, магии. Скрывают лишь то, что может навредить. Окажись красавчик безобидной тварью, он сразу выдал бы мне свое имя, название вида по нашей классификации. Но не-ет. В который раз он отказывался, пытался юлить, отсрочить откровения. Я пытливо изучала лицо Мейзамира. Краска схлынула с его щек моментально, губы аж посинели от натуги.
Лихорадочный взгляд существа, загнанного в угол, сжатые кулаки и дыхание - сбивчивое, рваное. Все признаки сильного волнения. Или страха? Или чего-то еще?
Черт. Я была совершенно сбита с толку. Мейзамир притягивал, манил, и рядом с ним я ощущала себя в полной безопасности. Хорошо и легко, почти как в детстве. Я его пара… Хм… Об этом подумаю позже. Не до любовных сейчас переживаний. Но стоит ли настаивать?
Красавчик прищурился, напрягся, скрипнул зубами. И я сдалась, сама не понимая почему.
- Хорошо. Но ты даешь мне слово. Клянешься, что после окончания дела расскажешь - кто ты, откуда, какое место занимаешь в классификации индиго. Так?
Он кивнул. Так соглашается преступник выдать сведения, которые приведут его на эшафот. Мейзамир вскинул голову, полоснул расстроенным взглядом и вдруг добавил:
- Скажу. Только помни. Ты моя пара. Я никогда тебя не обману. Даже под страхом пыток или гибели.
Как у него все на грани фола. Любовь до гроба, клятва почти на крови… Хм… Интересные у них все же обычаи и культура.
- Вы тут умерли? Или кого-то убить? - резкий недовольный голос Макса черканул пенопластом по стеклу. Я вздрогнула, неосознанно подалась к Мейзамиру и впечаталась в его мощный торс. Красавчик словно тоже на чистых инстинктах прижал, провел рукой по талии, и заметно успокоился. Будто моя близость придавала ему уверенности и небывалых сил.
Не глядя, я чувствовала взгляд Макса. Испепеляющий, яростный, исполненный какой-то звериной ненависти. Так смотрит волчица на неловкого охотника, что застрелил ее новорожденного кутенка.
Даже поворачиваться не хотелось. Складывалось ощущение, что балетный спалит нас, вместе с лестничной площадкой, а потом развеет целый дом по ветру. Отзвуки, отсветы мощных эмоций закружили повсюду. Я не видела энергетику чувств Мейзамира, лишь чувствовала - теплом, холодом, покалыванием. Зато аурные слепки эмоций Макса реяли вокруг чернильными кляксами, алыми всполохами солнечных протуберанцев, ослепительными оранжевыми пятнами. Балетный пришел в бешенство. Оно бурлило в нем, выплескиваясь наружу шумным дыханием. Не знаю почему, но я сильнее прижалась к Мейзамиру. Он вздохнул - натужно и рвано, погладил по спине, успокаивая. Отодвинул бедра, чтобы свидетельство возбуждения красавчика не упиралось в мой живот с такой силой. Словно извинялся за то, что в такой момент реагирует на меня настолько неуместно.