— Да, слушаюсь, есть.
Разговор был коротким, полицейский вернул мобильник Сафронову и протянул Жене порядком помятый лист бумаги и ручку.
— Пишите заявление, — буркнул он и сделал вид, что очень занят перекладыванием бумажек на столе.
Женя бросила быстрый взгляд на Сафронова, у того даже выражение лица не изменилось.
Она детально изложила все обстоятельства, проследила, чтобы заявление зарегистрировали, сняла на телефон копию и пожелала хмурому полицейскому доброго вечера.
На улице смеркалось. Ужасающая жара спала, вместо нее на город налетел злой сухой ветер, несущий бурю. Он гнал по уставшим за день тротуарам обертки от мороженого, целлофановые пакеты, обрывки газет. Колол лицо, ерошил волосы и загонял в дома запоздавших прохожих. Гроза еще не разразилась, тучи только начинали сползаться, но Женя хорошо знала это чувство — оно было вшито в ДНК, запрограммировано на уровне первобытных рефлексов. Это чувство побуждало как можно скорее оказаться внутри, закрыть все окна, опустить занавеси и спрятаться в своей крепости.
— Ты продаешь машину из-за Левы, — Вадим достал сигарету и прикурил. Поразительно, но ветер на него не действовал. Скорее придавал ему вид скалы, которую не могут пошатнуть стихийные бедствия. У Жени же ноги подкашивались, ей хотелось схватиться за эту скалу и укорениться, чтобы ее не унесло, как Элли с ее маленьким домиком.
— Я не… — Женя попыталась возразить, но осеклась.
— Почему?
— Потому что у его матери нет денег.
— Такие, как ты, не расшвыриваются деньгами даже ради дружбы. — Сафронов сделал первую затяжку, задержал дым в легких и с удовольствием выдохнул. Медленно, чувственно. Тучи за считаные секунды заволокли небо. Ветер начал срывать молодую листву и гнуть деревья. Буря разгоралась. Жене хотелось убраться отсюда как можно скорее.
— Что ты знаешь о таких, как я? — закричала она с обидой, перекрывая ветер.
Вместо ответа Вадим привлек ее к себе и снова поцеловал. Дальше она ничего не помнила. Как они оказались в машине, как они доехали до квартиры Сафронова. Кажется, она все время прижималась к нему, стремясь укрыться от потоков дождя, рухнувших на город. Дворники не справлялись, дорога размылась. У Жени в голове крутилась старая песня про дождь и ветер, когда вдвоем на свете. Словно про них. Сафронов не отпускал ее руки, другой уверенно вел машину. На светофорах целовал ее волосы. Женя понимала, что все это ужасно неправильно, что Лева в больнице, что дома Станислав, что она сейчас пускает свою жизнь под откос, но ей никогда ничего так не хотелось, как ехать в этой машине рядом с этим мужчиной. Вдыхать запах его одеколона, уснуть у него на плече. Ей было страшно, она не знала, как все будет. Но хуже быть не должно. Она просто не представляла, что может быть хуже.