А утром она поняла. Женя проснулась от того, что вся ее подушка промокла насквозь, по ней расползлись черные уродливые пятна от туши, простыни были сбиты. Вадима не было рядом.
Она не ночевала дома, она изменила Станиславу, она осталась без денег и не может спасти собственного сына. Она снова наделала ошибок. Непростительных, за которые должна быть наказана.
Она прислушалась — откуда-то из зала доносилась негромкая музыка. Увертюра из «Фантома Оперы». Женя вспомнила, как плакала, когда впервые увидела его в одном из театров Бродвея. Слезы лились сами по себе, а она их даже не замечала. Впервые в жизни музыка настолько захватила ее, что казалось, внутренних органов не осталось, они скрутились в спираль, вокруг которой плавно перетекали потоки плазмы, доводя кровь до кипения, кружа голову и заставляя слезы капать на выжженную поверхность, туда, где когда-то было ее сердце.
Она провела в Нью-Йорке две недели. Одного дня ей хватило, чтобы прокатиться на туристическом автобусе по симметричным кварталам города, запутаться в них, разочароваться, а остальные тринадцать она ходила на Бродвей. «Фантома Оперы» она посмотрела восемь раз подряд. Плакать перестала лишь на седьмом представлении, но глаза все равно туманились.
Она встала — ее одежда испарилась, никаких пошлых белых рубашек не нашлось. Женя закуталась в простыню и вышла из аскетичной спальни в черную гостиную. Вадим сидел за роялем и, держа сигарету в одной руке, второй наигрывал мелодию.
— Кто тебе больше понравился? — поинтересовался Сафронов, не поднимая глаз.
— Фантом, конечно, — голос Жени охрип.
— Почему «конечно»?
— Он был гением.
Вадим посмотрел на нее. Он был одет в легкие льняные брюки и футболку с коротким рукавом, на руках шрамы, великое множество, некоторые совсем свежие. Женя смотрела на них как зачарованная. Вадим же сверлил ее взглядом.
— И все? Так просто? Гений?
— Он был злом, но гений это оправдывал. Он был мужчиной… с историей, так, что ли? — постаралась объяснить Женя. — Который знал, что такое любить и страдать, в отличие от плоского и совершенно неинтересного виконта.
— Я в тебе не ошибся. — Вадим улыбнулся. — Кофе?
— Нет, — Женя покачала головой. — Где моя одежда?
— Она совершенно утратила нормальный вид.
— Только не говори, что ты ее выбросил, — начала она угрожающе.
Вадим пожал плечами, встал, опустил крышку рояля и подошел к ней.
— Нет, она в комнате возле входа, в сушильной машине. Я сейчас еду в офис, могу по пути забросить тебя в магазин, обновить…
Женя предостерегающе подняла руку.
— Нет, не надо.