Ева улыбнулась.
— А с Романом ты дружишь тоже на почве здравомыслия? — спросила она недоверчиво.
— Нет-нет. Зачем же? Сходятся, как известно, противоположности. Зачем мне дружить с человеком, который мыслит как я? Чем он может мне помочь, чему научить? Мне с Ромой как раз потому интересно, что он — из другого теста. В его голове происходят совсем иные бродильные процессы. Мистика, романтика там всякая. Мне это страшно нравится. Только — не дано. Поэтому наслаждаюсь чужим.
— Ну а как тебе его… сюжет?
— Интересно.
— А если бы это случилось с тобой, в реальной жизни?
Кира покачал головой:
— Боже упаси.
— Это не сюжет, Кира, — вступил в разговор я. — Это реальность. Мне попал в руки дневник, где черным по белому расписано мое прошлое, настоящее и будущее… А в доказательство этого в хронологическом порядке и идеальной топографии перечислены все шрамы, которые я заработал на своем коротком веку. Сначала я решил, что это — мистификация, розыгрыш.
Кира заерзал на стуле.
— Ром, скажи мне, положив руку на сердце, ты веришь в то, что реинкарнация с сохранением памяти возможна? Что человек может сознательно перейти из одной жизни в другую, сохранив воспоминания?
— Ну ведь есть тому доказательства. Время от времени рождаются дети, особенно в Индии это распространено, которые узнают места, где жили в своей прошлой жизни, встречают в этих местах глубоких стариков, называют их по имени, узнают, хотя ни разу до того с ними не встречались. Читал, наверно?
— Читал. В газетах. В рубрике «очевидное-невероятное». Не читал отчетов ученых об этих явлениях. Не читал никогда что с этими чудо-детьми дальше происходит, как они с этим дальше живут? Зато читал еще кучу подобных историй. И всегда считал, что это — желтая пресса. Та самая, которой нет дела до реальной жизни и которая лишь разжигает фантазию и воображение тех, у кого они плохо развиты.
Он посмотрел на Еву и постарался объяснить.
— У меня есть брат. Он старше меня на десять лет. Когда мне исполнилось пять, ему стукнуло пятнадцать, и он увлекся фокусами. Он и сейчас этим занимается, я привык. Так вот, когда я был совсем маленьким, он показывал мне фокусы каждый день, и я верил, что жизнь — сплошная череда чудес. Что в нашей кастрюле водятся монеты, а карты летают в воздухе только потому, что он их об этом попросил. Но время берет свое. Я рос и все отрочество и юность потом удрученно узнавал подноготную этих чудес. Вы зря смеетесь, Ева. Если бы вы наблюдали за репетициями моего брата, поверьте, ничего святого в жизни для вас бы не осталось. Никаких иллюзий! Никакой веры в чудо! Только ловкость рук, человеческая психология и маленькие секреты.