— А я думал, ты и вправду ко мне привязался, — пошутил я грустно.
— Привязался, — сказал Кира нехотя. — Со временем. Когда привык к твоим странным манерам. А поначалу даже подумывал иногда, что, может, это и справедливо, что она хочет лишить мир твоей невыносимой персоны.
— Я был так плох в роли друга?
— Ты, — резко начал Кира, но посмотрел на бабушку и поджал губы. — Ну, бабушка мне потом объяснила, что у тебя никогда друзей и не было, я первый. Что не успевал ты никого завести, когда мотался за родителями по свету.
— Но почему ты мне не рассказал раньше?
— Ну представь, что рассказал. Пришел к тебе три года назад — и рассказал. Представил?
Я вздохнул. Рассказать то можно. Наверно я бы долго смеялся. А потом счел бы Киру странным. И наверно, постарался бы с ним больше не встречаться.
— Да, ответил я. — Ты прав. Но почему не сказал вчера, когда мы все это обсуждали?
— Почему же? — удивился Кира. — Я ведь высказал свое мнение по этому поводу. Видишь ли, за это время все, что мы смогли, — это наблюдать за ней. И за тобой. Больше мы ничего не могли сделать. И ничего не придумали. Ничегошеньки. Вот поэтому я и считаю, ну… то, что сказал вчера.
— Сдаться?!
— Да. Таким образом ты, по крайней мере, спасешь Еву. Даже если твоя жизнь для тебя ничего не значит. Какая разница тебе как умирать? А так ты хоть будешь знать, что спас от смерти ее.
— Меня не нужно спасать, — воскликнула Ева.
— Разумеется, — Кира взглянул на нее мельком и снова повернулся ко мне. — Разумеется, ее не нужно спасать. Можно услышать то, что она сейчас сказала. И вздохнуть с облегчением. А можно не послушать ее и спасти ее жизнь.
Я посмотрел на Екатерину Дмитриевну и вдруг понял, что она, вероятно, полностью разделяет мнение внука.
— Вы тоже так считаете? — не удержавшись, спросил я.
— Роман, вы в этой истории — пострадавшая сторона. И когда мы затевали свое… э-э вмешательство, то были на сто процентов уверены в том, что сумеем вам помочь. Столько всего придумали, столько строили предположений.
— Что, к примеру? — спросил я.
— Да многое. Многое приходило в голову за эти годы, поверьте. Времени у нас было больше, чем у вас. И голов больше. К тому же порой мы консультировались то с юристами, встреченными где-нибудь в компании друзей, то с милиционерами, однажды даже с гуру какой-то странной веры. Но мы, как ни стыдно признаться, так и не нашли из этой ситуации достойного выхода. Недостойных — масса. Вы можете сейчас, не заходя домой, уехать куда-нибудь раз и навсегда. Можете потом переехать за границу. Можете поменять имена. Жить тихо, как мышки. Но есть одно, «но», — вы всю жизнь будете с тревогой оглядываться по сторонам. Хотите вы этого? А вдруг она вас найдет? Мы ведь не знаем, какую скрипку в этой ситуации играет судьба. Может быть, она не на вашей стороне. И ей довольно скоро удастся вас отыскать. Или, что еще хуже, не скоро. Лет через десять, когда у вас будут маленькие дети. Тогда все обернется еще трагичнее.