Мне, когда я была маленькая, запрещали к ней приходить. Я не понимала. Ее мать казалась мне женщиной строгой, чем-то постоянно занятой, озабоченной. Но мои родители говорили «с приветом», «не смей переступать порог», и я слушалась. Но, конечно, потом, когда мы стали постарше, я частенько к ней заглядывала. Сначала с опаской, на секундочку. Потом стала задерживаться подолгу. Ее мать открывала мне, кивала без улыбки, приглашала пройти. Приносила иногда нам чай или спрашивала, как поживают мои родители. И я даже со временем стала думать, что все правильно. Мать такая и должна быть — она совсем не вмешивалась в ее дела, не устраивала ей допросов с пристрастием, что так обожали мои предки, не приставала с глупыми советами, что надеть в какую погоду. Мне нравилась ее мать. Я даже стала думать, что она совершенно нормальная, просто не такая как все. А в глубине души уже зрела мысль — не такая как все, а лучше. Переходный возраст, это когда ты все время ищешь кого-то лучше, чем твоим родители.
Но однажды я пришла к ним, и она как всегда открыла мне дверь. И пригласила пройти. И во рту у нее, как случалось, была погасшая сигарета. И я даже вошла и прикрыла за собой дверь. Но сделать следующий шаг по направлению к комнате Анны не решилась. Как только ее мать скрылась за кухонной дверью, я развернулась и побежала по ступенькам вниз. Все было как обычно, за исключением того, что ее мать была абсолютно голой. Совсем.
Меня это так потрясло, что я не скоро набралась мужества поговорить об этом с Анной. Она посмотрела на меня и грустно улыбнулась.
— Это потом, что жарко, — сказала она. — Разве твоя мать так не ходит, когда жарко?
— Нет, — пробормотала я.
Это было даже представить невозможно. Даже помыслить — никак.
— И все-таки одно дело ходить так по дому, и совсем другое — открывать дверь постороннему человеку…
— Ты ведь не посторонняя, — отозвалась она. — И ты ведь прекрасно знаешь, что моя мать странная, чего же ты так удивилась?
И вот теперь ей нужно было идти на свидание к Яшке — самому темному ангелу из тех ангелов, которые встречались на нашем коротком школьном пути. И у нее не было матери, которая могла бы ее не пустить, сказать, как моя: «Куда это ты на ночь глядя собралась?! Даже не думай!» И некому было ее удержать, и было понятно, что она пойдет к нему в этот парк. На секундочку мне показалось, что она до смерти сейчас похожа на свою мать — она смотрела прямо перед собой, а на самом деле взгляд ее был обращен куда-то внутрь себя, к чему-то мне не видимому и неизвестному.