Их шеф и вправду оказался редкостно хорош собой. (К слову, его личный шофер, следовавший за ним, как пес за хозяином, тоже был весьма симпатичным парнем. Но в сиянии шефа Соня его в упор не видела, не замечала и невольно игнорировала.)
— Ты заметила, какой у него благородный профиль? — с восторгом шептала Люсиль.
— Угу… — заливалась краской Соня.
— А какие руки музыкальные, длинные тонкие пальцы… — продолжала разбирать достоинства начальника подруга.
— Ох, да… — покорно вздыхала ее наперсница.
— А голос какой бархатный, ты слышала? А манеры! А воспитание! И имя княжеское — Ольгерд!.. А фигурка точеная. А талию оценила? А упругость ягодиц?
Соня хихикала в кулачок в полнейшем смущении.
— А кожа такая бледная, тонкая, нежная… — заливалась пуще прежнего Люсиль. — И сам весь такой холодный, как ледяная статуя. Но внутри — чистый пламень! Вот так ведь со стороны и не скажешь, правда? Умеет он быть сдержанным, что говорить. Но если решит сбросить свою маску, распалится — обжечься можно! Так что ты, Сонька, осторожней тут ходи. Не приведи боже втюришься вдруг! Да сгоришь в миг, аки мотылек от сварочной горелки!
— А ты сама-то…
— Что я-то?
— Ну, это… Ну, ты сама разве не?..
— Чего? Чтоб я — в него?! Сонька, да ты с ума! Ну, ты вообще! Скажешь еще… Конечно, да. Да только куда уж мне. К нему такому разве подступишься…
Соня покивала, сочувственно обняла погрустневшую подругу.
— А глаза у него какие! Огромные, глубокие — бездонные, печальные… И он такую красоту за строгими очками прячет! И брови тонкие, с изломом, нервные, трагические. И губы у него бледные, чувственные. Так и тянет поцеловать — и не отрываться, пока дыхание не перехватит. И пальцы в шелковые мягкие волосы запустить, стянуть эту дурацкую вечную заколку с хвоста, чтобы по плечам рассыпались. Ах, только при моем-то росте, чтобы до губ дотянуться, это подпрыгнуть надо. Тебе вот, Сонька, хорошо. Ты-то может и дотянешься.
Невольно затуманился взор. Соня задумалась, пытаясь представить, вправду ли дотянется, если подруга отыгрывала у нее эти самые пару сантиметров разницы в росте своими каблучищами. Если бы Соню поставить на такие копыта, тогда бы да, дотянулась бы запросто, вот только в момент бы ноги переломала с ее-то «прирожденным изяществом». Впрочем, кто мешает хотя бы помечтать?..
Но реальность жестоко разбила мечты.
Двери распахнулись, выпуская в холл очередного клиента — и выпроваживал его сам директор лично.
Соня вспыхнула маковым аллергичным цветом. Попыталась спрятаться за плечом подруги, всерьез боясь, будто над головой предательски реют проявившиеся наяву картинки из смелых фантазий. Но разве директор обратит внимание на такую мелкую фигуру, которая даже мельче пешки в его свите? Он даже на вытянувшуюся по струнке Люсиль не взглянул — с внимательной улыбкой выслушивал клиента. Клиент же был явно не в радужном настроении, вежливому выпроваживанию сопротивлялся, отвечал на подчеркнутое дружелюбие раздраженным змеиным шипением: