Он поперхнулся смехом, и его брови гневно сошлись на переносице.
— Никогда! Уж я-то всегда знал, куда девать свой botellus. Спроси дам, которых он ублажал.
Она выдавила натужный смешок. Тело живо откликнулось на его бахвальство, и она затрепетала, представляя, как его botellus проникает меж ее ног. Как он входит в нее. Она опустила ресницы, скрывая эти греховные мысли. Как он отреагирует, интересно, если признаться, что она женщина? Засмеется и сочтет ее обман блестящим розыгрышем?
Вряд ли. Он ставил мужчин выше женщин, а она своим маскарадом обставила их всех.
— Ну так что? — Он буравил ее внимательным взглядом.
— Что?
Неловкое молчание.
— Ты еще ни разу… Ты до сих пор…
Она не дала ему договорить.
— Нет. Да.
До сих пор девственница. Она впервые осознала значение этого слова применительно к себе. Девственница — значит нетронутая. Она перевела взгляд на его ладони и остро захотела, чтобы он до нее дотронулся. Ощутила болезненное влечение — к нему и к тому, чем он мог одарить ее помимо дружбы.
— Ну а ты? — спросила она. — Во сколько лет ты впервые… — Она закашлялась, не смея завершить вопрос. Ох, как опасно представлять его обнаженным, разгоряченным страстью…
— Примерно в твоем возрасте. Когда приехал в Кембридж.
— Нашел себе кого-то на улице? — До той памятной ночи она не задумывалась о том, что любовь покупается и продается. — Вроде той девушки? — Вроде Гэвис.
— Нет, — нахмурился он, и она испытала облегчение. — Моя подружка была куда сговорчивее. Ей, кстати, все понравилось.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю и все. Я в таких вещах разбираюсь. Ей понравилось.
— А тебе понравилось?
— А сам-то как думаешь? — цинично ухмыльнувшись, спросил он.
Соитие с едва знакомым человеком представлялось ей довольно одиноким занятием.
— Но скажи, разве не приятнее… быть с женщиной, которая тебе небезразлична?
Которую ты любишь.
Игривый огонек в его взгляде погас. Он сделал большой глоток эля.
— Так уж устроен мир, Маленький Джон. — В его голосе зазвучала наигранная бравада. — Хватай от жизни все, что можешь. И не жалей о том, чего нельзя получить.
— Но будь у тебя выбор… Разве ты… — сорвалась у нее с языка несбыточная надежда. — Coniugem amo. Супругу люби. Разве тебе не хочется встретить женщину, с которой было бы приятно делить не только постель, но и жизнь в целом?
Прежде чем дать ответ, он долго всматривался в ее лицо. Слава богу, было достаточно темно, и ей хватило сил выдержать его взгляд. И удержаться от того, чтобы не распахнуть перед ним свои бедра.
Его глаза потемнели, сделались дымчато-серыми.
— Мы с тобой чем-то похожи, дружок, — наконец проговорил он. — Но поменьше распространяйся о своих мыслях на людях. Чего доброго, прослывешь женоподобным, и тебя будут дразнить девчонкой.