Он выглядел весьма неброско, а шрамы на лице и ожоги на руках намекали на бурную молодость.
— Демоны, — выдохнул он, поднеся лампу к лицу Хаджара. Тот едва не завыл от боли. — А ты не обманул, Литий. Урод он еще тот. Толпа будет в восторге.
Солдат лишь хмыкнул.
— По рукам? — спросил он.
Незнакомец немного помялся и хлопнул по протянутой ладони.
— По рукам. Пять золотых.
— Хорошо. Только погоди.
Солдат вышел за дверь и вернулся уже с тяжелым, черным покрывалом.
— Вот, накроем его, — сказал он, бросая на плечи Хаджару. — а то он так воняет, что вся стража сбежится. Да и света давно не видел. Или тебе нужен слепой уродец?
— Нет, слепых у нас и так хватает. А этому владелец найдет иное применение.
Хаджара подняли на “ноги” и тот, шатаясь, поплелся в сторону выхода. Каждый его шаг издавал металлический стук и отзывался в бедрах огненной болью. Но Хаджар терпел. Он лишь молча бубнил себе под нос имени, добавив к ним еще одно — Литий.
Так, спустя год, он покинул не только темницу, но и дворец, и столицу, оставив за спиной место, ставшее ему домом.
Он ехал в повозке, слушая своего нового “надзирателя”. Они спешили присоединиться к бродячему цирку уродов, куда его и продали.
Хаджар почти не слушал бахвалившегося мужчину. Только проверял на крепость ошейник с волшебной рабской печатью и смотрел на удаляющиеся огни города.
Удивительно, но это был первый раз, когда выбрался в “большой мир”. Раньше он совсем себе не так представлял начало его приключений.
Что же его ждало теперь?
Рабство и участь быть потехой для горожан?
Хаджар лишь хищно улыбнулся.
— Подходи, не зевай, на уродцев возревай! — драл глотку глашатай.
Сквозь пелену, накрывшую клетку, Хаджар слышал вой толпы. За пять лет, он привык к нем, а еще за два — даже был рад услышать. В конце концов — хоть какое-то разнообразие в его рутинной жизни.
— Да, миледи, хороший выбор — человек-рыба!
И с хлопком с соседний клетки откидывают покрова. Толпы охает и охает, девушки визжат, а Лир отрабатывает свой хлеб и пытается кого-нибудь укусить своими наточенными зубами. Он часто травил байки, будто когда ему их точили, то он даже сознания не потерял.
Хаджар не верил.
— По три серебряных. По три серебряных, — а это по рядам ходила Стефа.
Девушка, которую “знал”, пожалуй, каждый нормально выглядящий работник цирка. Впрочем, она была довольно милого характера и порой выводила “уродцев” погулять. Ночью, спрятав под черными простынями. За это Хаджар относился к ней теплее, чем к остальным.
— А теперь приготовьтесь увидеть существо, рожденное от любви женщины и волка!