Дожди закончились, и в умытом небе по ночам зажигались звезды.
Мы с мальчишками стояли в самом темном углу чавкающего глиной двора и слушали, как за деревьями шумит река. На ботинки комьями налипла грязь, изо рта шел пар. Я вытянула шею, стараясь найти на небе Медведиц и другие созвездия. В книгах Дейви столько звезд не было, и я запуталась.
Показалось, что по небу чиркнул лучик. Я не мигая смотрела вверх.
— Вон! — указал Дейви.
С другой стороны сорвалась еще одна звезда. Жутковато — мы не привыкли к летающим звездам. Я старалась не моргать и ничего не пропустить. Распахнула глаза, чтобы свет проявлялся на них, как на фотографии.
Малыши дрожали, несмотря на куртки поверх пижам и сапоги. Они болтали и хихикали от холода и радости, что можно не спать так поздно. Звезды летали, как шарики в пинболе, и мелюзга раскрыла рты — вдруг поймают. Было совсем темно, если не считать рождественской гирлянды, которая мигала на крыльце.
Хлопнула сетчатая дверь. Я и не оглядываясь знала, что это он. Вспышка спички, теплый приторный запах травки.
— Все никак не сниму эту иллюминацию, — проворчал он и подошел.
Янтарное мерцание сигареты, четкие контуры фигуры, запах стружки.
— Квадрантиды, — пояснил Дейви. — Скоро будут падать штук по сорок в час. Это самый короткий метеоритный дождь, но самый плотный, если не считать Персеид.
Рэй пошевелился, у него под ногами чавкала грязь. К счастью, в темноте он не видел краски удовольствия у меня на лице: он рядом и смотрит в небо, как будто ему есть какое-то дело до Квадрантид, как будто ради них он вышел…
— Вон! — крикнул Оуэн. — Видел, дядя Рэй? Видел?
— Да, дружище.
Впервые он стоял так близко. Его рука была в каком-нибудь дюйме. Я ощущала его тепло.
— Вы со Старр поцапались? — тихо спросил он.
Я выдохнула облачко пара, представляя, что курю, как Дитрих в «Голубом ангеле».
— А что она сказала?
— Ничего. Просто какая-то странная в последнее время.
Звезды срывались с неба и сгорали в пустоте. Просто так, ради удовольствия. Хотелось вобрать в себя эту ночь целиком.
Рэй сильно затянулся, закашлялся, сплюнул.
— Нелегко, наверно, стареть. Да еще с молодыми красотками в доме.
Я подняла глаза в небо, как будто не расслышала, хотя на самом деле жаждала продолжения про красоток, в то же время смущаясь своего низменного желания. И что значит красотка? Я в связи с матерью много думала о красоте. Не нужно быть красивым — нужно только, чтобы тебя любили. И все равно я хотела красоты. Если за нее любят, то я согласна и на красоту.
— Она все еще ничего, — отозвалась я, думая, что ей было бы легче, если бы он не шел за мной в эту звездную ночь, не смотрел бы так на меня, касаясь пальцами рта.