— Здорово, дядя! — крикнул Елисей.
— Здоров, если не шутишь.
— Какие тут шутки! Умер-бей продал нам овец. Вот мы за ними и приехали.
— А записка от него у вас есть?
— А пулемет видел? Вот тебе и записка.
— Вы партизаны будете?
— Будем и есть.
Сторож раскрыл ворота.
— Сколько вам?
— Да пока немного,— сказал Воронов.— Пятьдесят голов.
Сторож повел к ближайшей кошаре. Партизаны выпрягли двух пристяжных, взнуздали их и верхами въехали в усадьбу. Сторож выпустил овец. Они хлынули бурно, как вспененная река. Всадники подгоняли их криками и плетками. Из дома выбежали чабаны с высокими библейскими посохами, но глядели молча и ничего не предпринимали.
— От Умер-бея! — крикнул им сторож.
Один из конников поехал вперед, отара пошла за ним, сбоку гарцевал другой всадник, а тыл охраняла тачанка с высоко торчащим рыльцем пулемета.
Воронов ни о чем Леську не расспрашивал, а Леська ничего не добивался. Так они въехали в лес. Вскоре овец увели куда-то в сторону. Воронов спрыгнул с тачанки и поманил к себе Леську. Теперь оба пошли пешком и добрались по тропинке до самой верхушки. Отсюда открылось стальное море с таким высоким горизонтом, точно он соперничал с их вершиной. Море было огромным, незнакомым и страшным. Сразу же охватил ветер, пахнувший снегом, хотя снега нигде не было.
— Вот тут и живу,— сказал Воронов.
— Где же ваше обиталище?
— А вот оно.
— Где?
— Да вот. Вот! Не видишь?
Воронов шагнул в чащу, и Леська увидел пещеру, к челу которой привинчена дверь с толстым ветровым стеклом, снятым с автомобиля. В пещере светло и даже уютно: пол заглушен медвежьей шкурой с проседью, на двух каменных лежанках — оранжевый мех крымских ланей, в стене вырублен проем, в котором светились золочеными корешками книги Маркса и Ленина. Между лежанками стоял желтый кожаный кофр, сверкавший никелированными замками.
— Пока поживешь у меня, а там видно будет.
Воронов вынул из кофра две эмалированные кружки и термос, налил Елисею и себе горячего какао, положил на газету хлеб и холодное мясо багряного оттенка.
— Это дикий кабан. Ешь, да не обломай себе зубки.
Леська восторженно оглядывал пещеру.
— Ну? Нравится?
— Еще бы! Никогда в жизни так роскошно не играл в «казаки-разбойники».
— Хороши игрушки! — улыбаясь сказал Воронов.— Ты знаешь, что я заочно приговорен Врангелем к смертной казни?
— Так ведь и я смертник.
— Ну? За что же?
— Убил провокатора.
— Нехорошо с твоей стороны, студент. Как же ты на это решился?
— Честно говоря, спьяну. Но если бы не решился…
— Висел бы?
— Пожалуй.
— Ну что ж. Теперь, конечно, все ясно. Тебе прямая статья податься к партизанам. А вот примут ли тебя партизаны?