— Лысый, курить дай!
Лысов передал назад сырую сигарету. Там принялись шарить по карманам в поисках спичек. Стоящие особняком на правом фланге узбеки уже потихоньку курили. Нурали, их вожак, спрятавшись за спины первых шеренг, сидел на корточках и вызывающе поглядывал на стоящих рядом «не узбеков». «Не узбеки» — это двое грузин, один казах, четверо украинцев, трое прибалтов и пятеро русских. Вражда и неприязнь двух группировок, сложившаяся в трех строительных ротах, оставшихся сейчас на основном объекте в/ч 14228, автоматически перенеслась на два взвода сводной дембельской роты, ждущей сейчас погрузки в вагоны. Нурали чувствовал, что его земляки теперь острее нуждаются в нем, как в лидере. В большинстве своем хилые, болезненные узбекские юноши, попавшие в стройбат прямо с отравленных гербицидами хлопковых полей, темные, дремучие, с застывшими в подсознании феодальными пережитками, сплачивались вокруг громадного Нурали, признавая его вождем, проповедующим элементарную идею — «Великий Узбекистан». Все они представляли собой упрямую компанию, имеющую одну цель: показать этим «русакам», что такое настоящие джигиты. Узбеки пытались установить полный контроль в части, пользуясь своим численным преимуществом. Борьба шла за места каптерщиков в ротах, за койки подальше от окна и поближе к самодельной печке, за право первыми входить в столовую, первыми получать пайки и привилегию не посылать своих новобранцев, или попросту «духов», в наряды на посудомойку, за дровами, за водой, на картошку и так далее. Война шла за место перед старым телевизором, за хорошие новые лопаты и носилки для раствора, за новые сапоги и бушлаты, за «обделанные» для неизбежного дембеля кожаные ремни, за посылки и денежные переводы, сигареты, нитки, иголки, почтовые конверты, слова, взгляды и просто так…
У сидящего сейчас в середине строя главаря узбека был повод ехидничать. Позавчера, после напряженно прошедшего ужина, дежурный по части прапорщик Кутейщиков избил узбекского «духа» за то, что тот уронил на пол драгоценные пайки масла, представляющие собой двадцатиграммовые прогорклые желтые кружечки. Бил Кутейщиков под одобрительный гул «не узбеков» и угрожающий гомон узбеков. Нурали, разыгрывая справедливость, не дал землякам вступиться за своего «духа», желая получить моральную фору. Ближе к вечерней поверке вся вторая рота собралась перед телевизором смотреть очередную серию «Трех мушкетеров» с Боярским и Табаковым. В начале девятого Нурали, сидящий, как и подобает лидеру группировки, в самом первом ряду, привстал с табуретки и, ковыряясь в зубах, переключил телик на второй общесоюзный канал, где после «Спокойной ночи, малыши» начался концерт Самаркандского фольклорного ансамбля. Услышав родные звуки, узбеки взвыли от восторга, а «не узбеки» переглянулись. Мощный, с маленькими бычьими глазками, Лешев из Владимира, раздвигая ногами табуреты, подошел к телевизору и переключил обратно на «Мушкетеров».