— Китайское посольство слушает…
— Алло, это двести девяносто один, шестьдесят девять, восемнадцать?
— Верно, а откуда вы узнали, что это ЭТОТ номер?
— Я по нему позвонила…
— А а а… Понятно. Что дальше?
— Дениса позовите, пожалуйста. Пусть он возьмет трубочку.
На том конце закашлялись, через паузу почти шепотом ответили:
— Он не может сейчас позваться…
— Почему же?
— Он сейчас разговаривает по телефону…
— С кем? — опешила Катя.
— Вы очень любопытны, девушка, но это не страшно, хотя иногда мешает… Он в общем то сейчас разговаривает с вами.
— Денис, это ты?
— Блестящая догадка! Это действительно я.
Катя облегченно и радостно вздохнула:
— Я тебе уже звонила.
— Я понял. А скажи, почему тебе китайское посольство понравилось больше ставки генерала Каледина?
— Не знаю… Ты зачем тогда убежал? Я бы всех быстро утихомирила и выставила за порог…
— Катя, извини, как нибудь тебе все расскажу. А сейчас мне нужно срочно идти. Пока.
— Пока… — Послышались длинные гудки. Катя разочарованно опустилась в кресло…
— Хорст! — Грузный мужчина лет тридцати вывалился с переднего сиденья темно синего «шевроле» и побежал по узкой улочке за невысоким брюнетом спортивного телосложения. Тот, не оборачиваясь на крик, ускорил шаг и исчез в ближайшей подворотне. — Хорст, да остановись ты! — Двубортный костюм, казалось, треснет по швам, распираемый пухлым телом бегущего толстяка. Он, сопя и задыхаясь, тяжело пронесся мимо двух идущих ему навстречу офицеров бундесвера и едва не задел выпяченным задом стеллаж с капустой, морковью и помидорами, стоящий перед входом в скромный овощной магазинчик. Тем временем невысокий брюнет нырнул в узкую калитку кованых ворот с грубыми завитушками в виде листьев клена и каким то несложным гербом. Толстяк через мгновение влетел вслед за ним в узкий внутренний дворик, окруженный со всех сторон подслеповатыми окнами, на которых еще сохранились средневековые ставни, обитые ржавыми металлическими полосами. — Надо же, делся куда то… — пробурчал он и в этот миг почувствовал на своем потном виске холодное прикосновение стали. Через секунду толстяк услышал хруст взводящегося курка, и тихий голос прошептал в самое ухо:
— Руки за голову. Стреляю без предупреждения. Руки подними. Вот так. Теперь повернись!.. Тьфу ты! Зибенталь. Чтоб тебя!
Толстяк опустил руки и попытался улыбнуться:
— Ну и напугал ты меня, Хорст. А я думаю, куда ты делся из этого тупика…
— Дать бы тебе сейчас промеж глаз. Орешь, гонишься, внимание привлекаешь. Тоже мне кинозвезда!
Хорст быстро сунул пистолет в карман куртки, махнул рукой Зибенталю, и они неторопливо вышли на улицу. Однако, перед тем как окончательно ступить на тротуар из тени подворотни, Хорст осторожно выглянул в зазор между стеной и водосточной трубой. Потом критически посмотрел на стоящего с открытым ртом Зибенталя, покачал головой и заговорил уже на ходу: