— Дороги нет. Все развезло. Грязь непролазная. Примите меня на ночевку!
— Охотно!
— Дома, конечно, будут беспокоиться! Но пешком я не доберусь, а поехать нельзя!
— Думаю, к утру все подсохнет!
— Будем надеяться!
После ужина, во время которого доктор развлекал своего юного гостя жалобами на провинциальную скуку, Мишель прошел в комнату, где ему предстояло провести ночь.
Он вынул тетрадь Дени и снова перечитал его записи.
Это не был дневник. Дени просто записал странный случай или, вернее, странное зрелище, свидетелем которого невольно стал.
Мишель отложил тетрадь и задумался. Он представил себе, как все это было.
Дени вышел на поляну и увидел Марин. Она стояла на коленях спиной к нему. Сначала он не мог понять, что она делает, но разглядев ужаснулся. Девочка зарезала своего верного пса Мука и разделывала его на плоском камне.
— Зачем это, Марин? — в ужасе воскликнул Дени.
Она медленно повернула голову.
Он увидел, что ее глаза — сплошные огненные, без зрачков.
Странным потусторонним голосом она произнесла:
— Не тревожь Лилит! Ступай! И молчи, если хочешь жить!
На ней было платье цвета луны!
«И эта цыганская девочка сумела загипнотизировать Дени! И мою мать! И Анну! — раздумывал Мишель. — Интересно бы пообщаться с ней!»
Поль присел у кровати. Анна, Катрин, Марин ушли поесть. Доктор уже уехал. Он предписал больной покой и обещал заехать завтра.
Девочка лежала по-прежнему — глаза закрыты, губы сжаты.
Поль стал смотреть на нее.
Чем дольше он смотрел, тем знакомее делались ее черты.
Это лицо взрослой женщины. Она лежит под одеялом, нагая, тонкая. Глаза ее открылись, темные глубокие; волосы всклокочены. Это она!
— Поль, — тихо произносит она. — Поль, — повторяет она.
— Это ты? — спрашивает он, словно во сне.
— Я, — отвечает она, — ты узнал меня? Ты помнишь нашу близость?
Поль не испытывает страха, но какая-то странная скованность движений, мыслей, чувств одолевает его.
Он встает, он хочет уйти…
Сильные руки охватывают его шею…
Когти вонзаются в кожу…
Он видит перед собой искаженное нечеловеческой злобой лицо, волосы стоят дыбом, лицо дьявола!
Последняя смутная его предсмертная мысль: «Анна!..»
Труп мужчины переброшен за окно.
— Пора сменить Поля! — заметила Катрин.
— Попозже! — сказала Анна.
— И Мишель запаздывает!
— Думаю, он не приедет вовсе! Такой ливень! Останется ночевать у доктора!
— Марин уже спит?
— Да, она легла пораньше!
Но Марин не спит. Она не может уснуть. Еще совсем недавно ей казалось, что она очень устала, что она уснет, едва коснувшись головой подушки. И вот она не может уснуть. Вертится с боку на бок. Наконец понимает, что не уснет. И вдруг чувствует небывалый прилив бодрости. Встает и, накинув поверх ночной сорочки материну шаль, босая выходит в ночь.