Мужчина отступил еще на шаг и затряс головой.
— Все в порядке. Проходите.
— Благодарю, — я спрятал лезвие косы в чехол и подмигнул ему.
Слуга вздрогнул.
Повернувшись, я попытался затеряться среди приглашенных. Что было не так-то и просто, учитывая мой рост семь футов[1], черную одежду и магическую косу в руках. Но я старался держать капюшон низко опущенным и не встречаться ни с кем взглядом.
В помещении громыхала музыка. Ди-джей в солнцезащитных очках ковырялся в компьютере, изображая из себя новое воплощение Бетховена. Довольно забавно. Ведь жнецом, когда-то забравшим композитора, был именно я. Вопреки ожиданиям, он оказался очень хмурым парнем. Каждый раз, когда я пытался пошутить о загробной жизни, Бетховен просто взирал на меня и показывал на свои уши, будто слышал одну из самых худших шуток за всю свою жизнь. Зануда.
Тусклое освещение комнаты успокаивало меня, а толпа танцующих служила хорошей маскировкой. Я стал покачиваться, двигая телом в такт музыке, притворяясь в эту ночь обычным смертным.
Я схватился за рукоять косы, когда среди толпы вспыхнули искры — признаки чьей-то угасающей жизни. Они напомнили мне, что я никогда не впишусь сюда. Смертные не чувствовали блеска ауры, но треск электричества предупреждал меня о том, что цель близко. Это точно была она.
Людей, приближающихся к концу жизненного пути, преследовал сияющий свет, будто загробная жизнь намерено их подсвечивала. Вместо того чтобы исчезнуть во тьме, они вспыхивали еще ярче, а затем навсегда угасали. Смертная мерцала подобно римской свече, ее аура искрилась.
Просканировав взглядом покачивающуюся толпу, я сосредоточил внимание на своей цели. Народ отплясывал и смеялся под громкий бит, наслаждаясь светомузыкой, пульсирующей в такт громыхающему ритму. Они глупы, кто-то меньше, а кто-то больше, но каждый из них полон жизни. Я позволил музыке управлять моим телом, пока пробирался сквозь море танцующих.
В отличие от многих моих собратьев жнецов, я любил людей. Может, они так и просились попасть ко мне в руки, но, по крайней мере, смертные действительно наслаждались жизнью. В отличие от меня. Конечно же, я получал своеобразную плату, работая жнецом — длительный отпуск и неограниченный доступ к блудницам-демонессам, которые удовлетворяли мои сексуальные аппетиты. Но все же люди обладали чем-то иным. Мне казалось, это было нечто совершенно не материальное.
Я отмахнулся от своих мыслей, раскачиваясь под музыку, впитывая в себя бурлящую жизнь толпы, и посмотрел в направлении своей цели. Даже когда я старался отключиться от происходящего, все равно не мог. Меня притягивало к вспыхивающей подобно фейерверку ауре Аннабель Лэйрик.