Я в последний раз затянулся, наслаждаясь горьким ядовитым дымом, заполнившим легкие.
— Они когда-нибудь убьют вас, — служащий у входа указал на сигарету, зажатую между моих пальцев.
— А может, скорее тебя, — улыбнувшись, я погасил окурок. О свою ладонь.
— Эй, — мужчина наблюдал, как я бросил сигарету в бак, стоящий за ним.
Холодные порывы ветра, кружащие по улице, донесли до нас специфический запах французского квартала. Мокрый асфальт, мусор, лежащий еще с прошлой недели, к этому примешивался какой-то сладковатый аромат.
Поднявшись по ступеням, я подошел к дверям, ведущим в большой бальный зал, и поднял воротник плаща, скрывая лицо. Обычно люди не замечали, что я не был одним из них, но рисковать попусту не имело смысла. Я перестал меняться внешне еще со времен древнего Рима, не то чтобы это имело хоть какое-то значение. С тех пор я забирал души людей и провожал их в последний путь.
— Пригласительный? — злой клоун возле дверей проверял приглашения у гостей, которые предъявляли либо смартфоны, либо бумажные билеты. Дамы в коротких юбках и мужчины в модных костюмах толпились на лестничной площадке. Пока я поднимался, то заметил неимоверное количество подвязок и стрингов. Намечалась славная ночка.
Затерявшись среди людей, снимающих плащи и пальто, я подошел к служащему.
— Могу я взять ваше… пальто? — работник в черном галстуке поднялся, пытаясь выяснить, может ли он повесить мой плащ на стойки вдоль стены.
— Это все детали костюма, дружище, — я улыбнулся. — Можешь даже не проверять.
Он посмотрел на меня, резко побледнев, когда мельком взглянул в мои глаза. Они всегда пугали людей. Черные, кажущиеся бездонными зрачки со сверкающими в них звездными вихрями, резко выделялись на бледно-голубой, почти прозрачной радужке.
Впрочем, это не казалось таким уж странным в ночь Хэллоуина. Служащий списал все на цветные линзы, а я, наконец, смог спокойно вздохнуть.
Я начал от него отворачивать.
— Сэр, у вас оружие? — мужчина указал на косу, висящую у меня на спине.
— Она пластиковая. Не беспокойся, — я выхватил ее и крутанул, хотя в этом не было необходимости. Мои руки двигались так быстро, что его глаза не успевали отслеживать движения, когда я закончил представление, то протянул, будто приношение, черную рукоятку косы мужчине. Отнюдь не пластиковое лезвие сверкнуло в мерцающем свете люстр, и вокруг меня повисла тишина. — Все еще хочешь ее взять, мой друг?
Слуга отступил на шаг, со страхом взирая на оружие. Пусть он и не понимал, что происходит, но на уровне подсознания — все «прекрасно» осознавал. Где-то в глубине души, интуитивно чувствовал, что я и есть Смерть. Кровь отхлынула от его лица, а руки задрожали. Смертельный ужас.
