Огорелье оказалось донельзя негостеприимным, нашлись всего две гостиницы. В одной номеров не было, во второй, через дорогу от храма с куполом из самоварного золота, попросили подождать расчетного часа. Администратор заведения под названием «Барские полати», тощая нескладная девица в очках, долго рыскала в компьютере, морщила лоб, потом сообщила:
— Номер эконом, в мансарде. Пойдет?
— Пойдет.
Денису было наплевать, удобства не на улице, уже хорошо. Сумму, правда, выкатили основательную, он заплатил вперед за два дня и отошел в сторонку, подумывая, как провести оставшийся до заселения час. Так и тянуло позвонить Светке, убедиться, что все в порядке. Уже и номер набрал, но скинул, решив выждать хотя бы полдня, не дергать ее, не вызывать расспросами ненужных подозрений. Пусть отдыхает, в самом деле, Борзых же должен соображать, что она ни при чем, и Макс знает, что они давно собирались отдыхать. Ну вот так совпало, что одно несчастье навалилось, потом другое, как бы третье не накликать. Решил прогуляться по окрестностям, уже направился к выходу, когда от стойки раздался громкий, хорошо поставленный преподавательский голос. Говорила высокая крупная дама, в седых кудрях, мешковатой блузке и юбке в пол. Платок то и дело сползал с ее головы, дама поправляла его и вещала на все фойе:
— Вы в своем уме? Почему полати? Вы вообще знаете, что это такое, когда-нибудь видели?
Администратор прикидывалась глухой, пристально глядела в монитор. Дама хлопнула ладонью по стойке, девица отшатнулась.
— Полати — это доски под потолком в черной избе, на них крестьяне спали вповалку, греясь от русской печки. Всей семьей: и дети, и старики, и взрослые, все спали на этих самых полатях, а летом там хранили картошку и лук. По-вашему, баре жили именно так?
Администратор поправила очки, вцепилась в мышь, как в соломинку, и прошептала:
— Я не знаю, обратитесь к директору….
— Дикари! — возвестила дама и дернула платок, сдвигая его на лоб. — Жертвы ЕГЭ. Кошмар, до чего докатились…. Барские полати! Свихнуться можно!
— Людочка, успокойся! — раздалось от дверей. В фойе вошла еще одна паломница или богомолка, Денис их не особо различал, заметил только, что обе тетки одеты одинаково и выражение лица у обеих приторно-злобное. Вторая прижимала к животу фотоаппарат.
— Пойдем, литургия скоро начнется, — взяла она приятельницу под руку.
Людочка отлипла от стойки, окатив на прощание администратора уничижительным взглядом, и двинулась к двери.
— Полати… — донеслось недовольное. — И это они всерьез, представляешь?
— Я вывеску сфотографировала, профессору Касатонову покажу, — похлопала ладонью по фотоаппарату вторая.