Она отпила вино, чуть поморщилась:
— Кислятина! Французское тоже кислое, особенно бургундское, но все равно приятное. А это почти чача… — и застыла. Потом очень медленно поставила бокал на стол, положила руки на колени и, выпрямившись, тихо проговорила:
— Приперлась, курва. Не оборачивайся, она нас видит, сейчас придет.
Рядом грохнул стул, заскрежетал ножками по полу и со стуком успокоился в торце стола. Невысокая полная женщина, щекастая, узкоглазая, с недовольной помятой физиономией и подобием перевернутого вороньего гнезда на голове уселась, повозилась и принялась греметь стулом, устраиваясь поудобнее. Зацепила локтями скатерть, бокал пополз вбок, но Анжела успела перехватить его и поставила себе на ладонь.
— Познакомься, это Соловьева Наталья, — повернулась она к Денису.
Тетка кинула на скатерть черный кожаный баул, порылась в его недрах, отмахнулась от официанта, вытащила из сумки соевый батончик, кинула его в рот и стала смачно жевать. Анжела мило улыбалась с чисто змеиным выражением лица.
— Новый мужик у тебя, смотрю, — прочавкала Соловьева. — Тоже сбежит или посадят.
— Другого найду, — спокойно отозвалась Анжела. — Буду вечно с молодым.
Соловьева проглотила конфету, достала следующую и, не переставая жевать, оглядела Дениса с ног до головы. Глаза у нее были зеленые, маленькие и быстрые, взгляд неприятный, неуловимый, скользкий. Денис чуть улыбнулся ей, а она, скривив бледные губы, бросила Анжеле:
— С приданым бери, чтоб опять не побираться, — и повернулась к Денису: — У тебя деньги-то есть? Она красиво жить привыкла: курорты, шопинг в Италии, старое вино. Потянешь?
— Тебе чего надо? — не выдержал он.
— А ты кто вообще? — в упор посмотрела на него Соловьева.
— Да никто, — как можно спокойнее ответил Денис. — Просто мимо ехал по своим делам, вижу — ребенок умирает, рядом никого. Ну, позвонил, куда положено, потом ты меня в гости звала. Или забыла?
— Чего не приехал-то? — буркнула она себе под нос. — Поговорили бы как люди.
— Тебе чего надо? — повторил Денис, чувствуя, что его терпения надолго не хватит. И было еще кое-что: наглая баба с манерами рыночной торговки ну никак не походила на убитую горем мать. Да, бледная, да, взгляд больной, отрешенный даже, но тон, но выражения, но аппетит, в конце концов. Хотя это может быть защитой, ведь сладкое дает быстрые положительные эмоции.
— Наши проблемы хочу обсудить. — Соловьева сунула в рот очередную конфету. — Вернее, ваши. Что предлагаешь?
Она смотрела на Анжелу, а та чуть шевельнула бровью, дескать, не понимаю, о чем вообще речь, и слегка улыбнулась: