— Как быть с Аглаей? Она может молчать, сколько ей вздумается.
— Зайдём к ней через час, — предложил Раевский.
Но через час произошло неожиданное.
* * *
Оба Александра молча курили в биллиардной, обмениваясь иногда взглядами: «что думаете?» — «о чем?» — «вообще» — «сумасшедший дом». В дверь застучали.
— После выйду, Никита! — крикнул Пушкин. — Или ты ужин принёс?
— Пушкин, откройте! — это был голос Якушкина.
Вошёл Якушкин, а за ним Орлов и Охотников.
— Александр Николаевич, вы тоже здесь. Прекрасно, — Орлов сложил руки за спиной. — Господа, боюсь, нам предстоит неприятный разговор.
Пушкин отложил трубку и вопросительно уставился на Орлова. Раевский, не вставая с кресла, повернулся к гостям и сдвинул очки на кончик носа.
— Наши подозрения могут быть напрасны, но сейчас важна истина. До истины придётся добираться любой ценою. Вы согласны?
Пушкин кивнул; Раевский сказал: «допустим».
— Когда в комнате Ивана Дмитриевича начался пожар, вы уже некоторое время находились внизу, и никто вас не видел. Когда вы позвали подмогу, Александр Николаевич дёргал дверь, убедив Охотникова, что она заперта.
— А выбить дверь оказалось совсем легко, — ввернул Охотников. — Легче, чем если бы она была закрыта на замок.
— Из этого я делаю простой вывод: вы устроили этот пожар. И вам зачем-то понадобились письма. Пушкин, я всегда верил вам, вы были мне другом, и я надеюсь, вы сможете объясниться и доказать свою невиновность. Но мы успели убедиться, что вы пробуете роль сыщика. Может быть, вы таковым и являетесь? То, как вы отвели подозрения от себя, выглядит очень… профессионально.
— Господин граф, это чушь, — спокойно сказал Раевский, закинув ногу на ногу и потянувшись к трубке.
К нему даже не обернулись, все смотрели на Пушкина.
Глаза Француза сузились, брови сдвинулись, ноздри страшно подрагивали, раздуваясь. Александр оскалился и стал похож на злобную обезьяну.
— Пушкин, скажите, что я не прав, и докажите это чем-нибудь, — развёл руками Орлов. — Я непременно принесу вам извинения.
— Ключ, — очень тихо сказал Пушкин, готовый, кажется, придушить разом троих обвинителей. — Как, по-вашему, я подменил ключ?
— С помощью Аглаи, — отозвался Якушкин. — И не вы, а Раевский. Вы ведь с ней любовники, — с отвращением сказал он, обращаясь к Александру Николаевичу. — Аглая не могла поджечь комнату, она только украла ключ и передала его вам.
— Как интересно повернулось, — меланхолично сказал Раевский.
— И для чего нам это, не хотите рассказать? — Пушкин сжимал и разжимал кулаки, глядя на Орлова снизу вверх.
— Для чего вам… — Орлов поправил ус. — Раевский может быть агентом тайной полиции. А вы, значит, ему помогаете.