Дэш снова перевел взгляд на ее ногу, лежащую на его бедре. Элизабет изо всех сил старалась игнорировать мягкую шерстяную ткань его штанов. И вроде бы у нее даже стало получаться. Но Дэш был таким огромным. И, как казалось, боролся с собственным возбуждением. Достав бутылку с антисептиком из аптечки, он смочил им кусок марли, и повернулся к ее ноге.
В глазах Дэша отразилась мука.
— Я не горю желанием видеть твои страдания, Элизабет, — прошептал он. — Просто не могу их вынести.
Элизабет хотела успокоить Дэша, объяснив, что уже обрабатывала травму алкоголем в закусочной, но его последняя фраза, лишила ее дара речи.
Неожиданно он поцеловал ее, и одновременно приложил тампон к ноге. Огненная боль пронзила плоть, но его губы поглотили ее крик. Затем агония сменилась удивительными ощущениями, вырывая из Элизабет всхлип. Дэш скользнул ртом по ее устам. Он не крал и не настаивал на поцелуе. А только уговаривал. Его язык обводил изгибы ее губ, и с осторожностью толкался внутрь до тех пор, пока Элизабет не сдала свои позиции.
Дэш что, зарычал? Короткий жесткий звук прокатился дрожью по его груди, затем он выкинул марлю, обнял Элизабет и притянул ее ближе, углубив поцелуй. У Элизабет просто не было слов, чтобы описать свои чувства.
Горячая стальная длина его члена давила на ее объятую огнем киску. Потирая клитор, из-за чего влага полностью пропитала трусики Элизабет. Дэш должно быть почувствовать это, даже через свои шерстяные штаны, и наверняка уже знал с точностью, что ее тело сходило с ума только от одного его прикосновения.
Дэш кусал ее губы и с силой проталкивал свой язык в ее рот, как будто завоевывал Элизабет горячими восторженными плавными толчками. Дэш осмелел, а Элизабет, не стесняясь, возвращала ему каждую ласку. Бросала вызов и старалась доставить ему ответное наслаждение. В итоге она все-таки оказалась беспомощной против свирепого натиска Дэша.
Его поцелуй был подобен полуночи, такой же темный, глубокий, пугающе безумный и настолько переполненный соблазнительной властью, что Элизабет просто потерялась в этих ощущениях. Ее грудь налилась, а соски нетерпеливо натянули ткань рубашки, ощущая как Дэш потирается о них своей обнаженной грудью.
Впрочем, Дэш ни в коей мере не воспользовался ее возбуждением. Не пытался принудить к большему, хотя сама Элизабет сомневалась, хватило бы у нее сил разорвать эти объятия. Дэш все крепче прижимал ее к себе, поглаживая по спине, пока его язык исследовал все тайны ее рта, призывая Элизабет откликнуться на ласки.
Все это было чарующе. Бурно. В окружающей тишине раздавалось только их тяжелое дыхание. Поцелуй Дэша был наполнен голодом, который мог превзойти только ее собственный.