Серена фыркнула.
— Майку и Дэшу невероятно повезет, если этот ублюдок попытается напасть именно здесь. Поверь мне, Элизабет, этот дом охраняется лучше, чем Форт-Нокс. Майк никогда не рискует, ведь он встречал людей и похуже Грейнджа.
Элизабет не смогла представить кого-то хуже Грейнджа.
Пока они сидели и наблюдали за тем, как играют дети, Элизабет подавила зевок, осознавая, что это был первый раз за долгое время, когда она не скрывалась и не готовилась бежать. Прошлой ночью она проспала всего несколько часов, затем по привычке проснулась и проверила замки на дверях спальни, внимательно прислушиваясь к звукам дома.
— Иди, поваляйся на диване и отдохни, Элизабет, — негромко предложила Серена. — А я пока посижу здесь и присмотрю за девочками, тем более у Майка есть небольшая группа мужчин, работающих на ранчо. Они отслеживают и проверяют все подозрительное на улице. Поэтому можешь расслабиться.
Ранее Элизабет уже представили трем мужчинам. Они были немного старше, Дэша, но выглядели такими же сильными и полными сил. А если Элизабет и выучилась чему за эти годы, то это тому, что раз у тебя появилась возможность отдохнуть — грех ею не воспользоваться.
— Спасибо, — Элизабет отнесла чашку к раковине, сполоснула ее и поставила на алюминиевую подставку, а затем направилась в большую открытую гостиную.
Из этой комнаты она тоже слышала детскую возню на улице, хотя и более приглушенно. Элизабет знала, что они еще долго будут играть там, поэтому могла себе позволить недолго полежать с закрытыми глазами.
Уже проваливаясь в дрему, она поняла, что еще ни разу за последние два года, не доверила кому-либо, где-либо присматривать на Кэсси, во время своего сна. Малышка становилась слишком уязвимой, если ее мать не находилась в сознании. Но почему-то, Дэшу хватило всего двадцати четырех часов, чтобы завоевать доверие Элизабет. Он убил, защищая ее и Кэсси. Приехал за ними, преодолев снежную бурю, рисковал жизнью, только чтобы привезти их в дом, где они могли бы исцелиться и отдохнуть, хотя бы какое-то время. Элизабет больше не подозревала Дэша в предательстве, и, пожалуй, это удивляло ее сильнее всего.
Изнеможение сморило ее, вот только теперь все мысли Элизабет были не о доверии и предательстве. А о Дэше. Обнаженном, только вышедшем из душа, его тело крепко прижималось к ней, а ее рука сжимала жесткую длину его члена. Элизабет даже не представляла, что когда-либо познает тот жар, что охватил ее, когда Дэш обернул ее ладонь вокруг своей твердой плоти. Его глаза пылали голодом. Предательское пламя и влага растеклись по киске, заставляя ее изнывать и болеть. На самом деле Элизабет до сих пор испытывала эту боль.