Она перевела на него взгляд, все еще борясь с подступающими слезами, так как понимала, что Кэсси не выдержит, если ее мать сейчас сорвется. А Элизабет чувствовала, что была совсем близка к краю. Внутри нее все дрожало, и накатывало головокружение и слабость. Господи, что им теперь делать?
Майк и его жена медленно вышли из комнаты, а Дэш приблизился к кровати и посмотрел на Элизабет мрачным переполненным болью взглядом.
— Кэсси, — он сел рядом с ней. — Ты все слышала, не так ли?
Кэсси напряглась в руках матери, но затем нерешительно кивнула.
— Значит, ты слышала и какой я, верно? — мягко спросил Дэш.
Кэсси вновь кивнула.
— Когда я был молод, Кэсси, не многим старше тебя, то выбрался из той лаборатории и бежал так далеко и так долго, как только мог. Потому как знал, что я не животное. Знал, что заслуживаю жить и быть свободным. Так же как и ты. Ты прекрасная и великолепная девочка. Такая же красивая, как и твоя мама. Но ты и сама должна в это верить. Помнишь? Ты писала об этом в письме. Если ты веришь, то все становится реальным, как лучи солнца за окном. Помнишь, Кэсси?
— Так мне сказала мамочка, — пробормотала девочка на груди у Элизабет.
— А разве твоя мама когда-нибудь тебе лгала, Кэсси? — Дэш нежно погладил девочку по волосам; и в то же время Элизабет почувствовала, как он обнял ее за плечи.
Дэш казался таким теплым и сильным. Господи, сейчас Элизабет нуждалась в этой силе как никогда прежде.
— Мама никогда не врет, — наконец, выдохнула Кэсси.
— Нет, не врет, — Дэш притянул их обеих в свои объятия, будто защищая. — И я никогда не солгу тебе, Кэсси. Никогда. А теперь мне нужно, чтобы ты с точностью пересказала то, что произошло в ту ночь. Я не смогу гарантировать безопасность тебе и твоей маме пока не узнаю, что на самом деле случилось. Ты должна мне все рассказать.
После этих слов, Элизабет поняла, что не справится с воспоминаниями Кэсси о той ночи. И оказалась права. Но продолжала молчать, пытаясь удержать себя в сознании и разделить эту ношу с дочерью, чтобы придать ей сил.
Дейн был должен Грейнджу устрашающую сумму денег. Когда мужчина подъехал к дому, Дейн уже его ждал. К тому времени он разбушевался не на шутку и сообщил Кэсси о ее происхождении, снова и снова повторяя, что та просто зверушка, которая должна быть заперта в клетке, как и другие животные по всему миру. Что теперь ее мать никогда ее не захочет. Никогда не полюбит.
«Разве ты, Кэсси, забыла, как твоя мать отказалась заводить домашнее животное? — жестко напомнил ей Дейн. — И как ты думаешь, будет чувствовать себя твоя мать, когда узнает, что ты, Кэсси, такое же животное, как и те, которых она отказывалась заводить на протяжении многих лет».