— Доктор сказал, что эффект может продлиться до двенадцати часов, — сказал Мак, провожая ее через порог.
Изабель была одета в его пиджак, под которым очнулась в скорой помощи. Несмотря на дезориентацию и заторможенность, она не ощущала тошноты и даже головокружения. Но Мак все равно настоял на анализе крови. Несколько людей из коммуны уже испытывали первые признаки отравления ботулизмом.
— Мак, ты уверен, что с ними все будет хорошо? — спросила Изабель, когда он закрыл дверь. — С женщинами на кухне?
— Да, — сказал Мак, поворачиваясь и беря ее за плечи. — Правда. Медики дали им антитоксины, и с детьми тоже все будет хорошо. Видимо, ни лекарство, ни пищевое отравление не проникает через барьер плаценты. Какое-то время их будет тошнить, но можно надеяться, что этим все ограничится.
Даже теперь Изабель не могла до конца осмыслить это.
Морис пытался убить их всех. Мужчин, женщин, детей. Всех. Когда их с Джоффри забрали, Морис бессвязно и неразборчиво бормотал. Изабель невольно поморщилась, вспомнив избитое и опухшее лицо Джоффри.
— Все еще не помнишь, что произошло? — спросил Мак.
Изабель покачала головой. Всю дорогу до дома она пыталась вспомнить.
— Нет, — сказала она, стягивая впереди полы пиджака. — Последнее, что я помню — как была на террасе с…
Ей не нужно было напоминать Маку.
Он кивнул, но Изабель заметила, как яростно напряглись желваки, а пальцы крепче стиснули ее плечи.
Она думала, что видение Дэниэла и ботокса как-то связаны с Джоффри, оказалось, что ботокс на самом деле был формой ботулизма[5]. Дэниэл пронюхал о намерениях Мориса, пока заглядывал в каждый компьютер коммуны. Покупки ботокса, лабораторное оборудование, записи Мориса. Он знал, что мог замышлять Морис. Но все еще непонятно, знал ли Дэниэл, кто он такой на самом деле.
Доктор Морис Гиродот некогда управлял клиникой фертильности во Флориде. В последние месяцы существования клиники пошли слухи, что он стал отцом детей для некоторых бесплодных пар. Медицинский ассистент пропал без вести, а потом весь бизнес оказался разрушен колоссальным пожаром.
— Поверить не могу, что Дэниэл знал о намерениях Мориса, — тихо сказала Изабель.
Или, возможно, она просто не хотела верить. Неужели он так сильно изменился? Или она никогда по-настоящему его не знала?
Она покачала головой.
Или, возможно, это я изменилась.
Когда-то ее устраивал мужчина, который настаивал на ношении перчаток. Она посмотрела на них. А теперь, с Маком — с мужчиной, о существовании которого она не осмеливалась даже мечтать — он не меньше ее самой хотел, чтобы она сняла перчатки. Вот только теперь это может оказаться невозможным.