В следующий миг вокруг меня запрыгало, заблеяло, заулюлюкало несколько парней. Один из них сорвал с меня шапку. Другой вывернул мне карман, и я услышал жалобный звон монетки, выпавшей из его руки на булыжную мостовую. Третий больно щелкнул меня по лбу. Я вскрикнул и закрыл голову руками. Да и что еще мне оставалось делать? Их было много, а я один. И некому было прийти мне на помощь. «Господи, помоги!» – взмолился я…
– А ну, убирайтесь отсюда! – раздался чей-то звонкий голос. – Не смейте его трогать!
– Сам вали отсюда, кутейник![79] – огрызнулся мой обидчик. – Тоже мне, защитник нашелся! Кутейка-балалайка-соломенна струна! Бей его, ребята!
До меня донесся глухой звук удара, потом еще один… И вдруг мой обидчик взвыл от боли.
– Не надо… я же пошутил… что, мне и пошутить нельзя? Тикаем, братцы!
Когда я осмелился открыть глаза, моих обидчиков и след простыл. А рядом, положив мне руку на плечо, стоял высокий плечистый семинарист со шрамом на левой щеке… кажется, я уже где-то видел его. Вот только где именно?
– Не бойся, приятель, – успокоил он меня. – Больше они тебя не посмеют тронуть. А если кто захочет тебя обидеть, будет иметь дело со мной.
– Спасибо… – проговорил я сквозь слезы. – А как тебя… вас… зовут?
– Павел, – произнес он, протягивая мне руку. – Павел Рахов.
Так это сам Павел Рахов! Семинарист, о бесстрашии и лихих проделках которого у нас в училище рассказывали легенды. Самый сильный, самый смелый, самый умный! И вот теперь он предлагает мне свою дружбу. Неудивительно, что я обеими руками схватился за протянутую мне руку!
– Добре, – усмехнулся он. – А как тебя зовут? Иоасаф? Вот что, Асаф, хочешь, я тебе интересную книжку дам почитать? Хочешь?! Тогда пошли ко мне!
И я пошел за ним, совсем забыв о том, что направлялся совсем в другое место: в храм, к владыке Никодиму… далеко же увел меня этот новый друг!
Книга, которую он мне дал, называлась «Спартак»[80]. Никогда прежде не читал я ничего подобного – ведь мой отец-священник считал чтение светских книг пустой тратой времени и признавал только духовные книги. Неудивительно, что я за три дня (точнее, ночи, так как читать приходилось тайно от отца) прочел «Спартака». После чего прибежал к Павлу, чтобы вернуть ему книжку.
– Ну как, понравилось? – спросил он.
– Очень! – воскликнул я. – А еще что-нибудь такое у тебя есть?
– А как же! – усмехнулся он. – И получше кое-что есть…
С тех пор я зачастил к Павлу за книгами. И вскоре прочитал не только «Спартака», но и рассказы Максима Горького, и «Андрея Кожухова»[81], и «Овода», и много других подобных книг. Однако Павел не просто давал мне книги: он подолгу беседовал со мной. О том, как несправедливо устроен мир, в котором одни люди пользуются всеми благами жизни, в то время как другие не имеют даже хлеба насущного. Но если бы бедные и обездоленные, вместо того чтобы терпеть гнет и смиряться, восстали против своих угнетателей, отняли у них богатства и поделили их поровну между всеми, на земле настало бы царство свободы и счастья. Сначала я слушал Павла с опаской. Ведь он говорил прямо противоположное тому, чему меня учили и отец, и преподаватели семинарии. Вдобавок он крайне недоброжелательно отзывался о владыке Никодиме, называя его обманщиком и пособником угнетателей. Но, как говорится, капля камень долбит. Чем больше я слушал Павла и читал его книги, тем больше мне казалось, что он говорит правду. В самом деле, разве это подвиг – безропотно сносить лишения и муки, вместо того чтобы восстать и покарать злодеев? Разве это подвиг: бежать от мира, лежащего во зле, или покорно терпеть это зло, вместо того чтобы дать ему бой, как это делали Спартак, Овод… со временем в списке героев прибавлялись все новые и новые имена из книг, которыми щедро снабжал меня мой новый друг. Мысленно я был с ними, не замечая, что все больше и больше отдаляюсь от Бога. Как это происходит со всеми, кто ищет истину «на стране далече», забыв о Том, Кого называют Путем, Истиной и Жизнью