Первые часы их дежурства прошли на редкость спокойно. В приемный покой никто не поступал. Так что обе Нины успели обойти тяжелых больных и, вернувшись в ординаторскую, сделать записи в их историях болезни. После чего Нина Сергеевна достала из сумки недавно купленные в церковной лавке «Миссионерские письма» святителя Николая Сербского и углубилась в чтение. А Нина Маленькая, маясь от скуки, листала старый медицинский справочник и то и дело поглядывала в окно… Заметив это, Нина Сергеевна уже собиралась было отправить ее домой. Как вдруг раздался телефонный звонок из приемного покоя. И она в сопровождении Нины Маленькой, отважно сжимавшей в вспотевшей от волнения руке неврологический молоток, пошла смотреть пациента, только что привезенного туда бригадой скорой помощи.
* * *
Это оказалась старушка семидесяти двух лет. Звали ее Анна Матвеевна Ефимова. Родом она была с острова, носившего говорящее само за себя название – Лихостров. Потому что житье там всегда было незавидным. А последние два десятилетия, после закрытия местных аэродрома и лесозавода, островитяне и вовсе бедствовали. И хотя Лихостров по какой-то иронии судьбы относился к центральному району города, добраться до него было потруднее, чем до иной окраины, куда мало-мальски регулярно ходили автобусы и такси. В зимнюю пору туда можно было дойти по ледовой переправе. Причем путь этот занимал более получаса. А летом между городом и островом курсировал буксир «Лебедь», который местные острословы метко переименовали в «Лапоть». Это ветхое суденышко являлось, что называется, памятником истории Лихострова и фигурировало в целом ряде местных преданий. Рассказывали, будто когда-то, еще при царе-батюшке, оно принадлежало знаменитому на всю губернию лихостровскому купцу Петру Бакланову. И что именно с него хмельной Бакланов, крича: «Ничего не пожалею, буйну голову отдам!», некогда бросил «в набежавшую волну» сундук, доверху набитый серебром. Правда, иные рассказчики утверждали, будто купец утопил в реке ларец с червонцами. Причем делали это настолько авторитетно, словно сами присутствовали при этом. Но, как бы то ни было, все рассказчики сходились в одном: купец Петр Бакланов являлся поистине эпической личностью, с чьим именем ассоциировалась эпоха былой славы и расцвета Лихострова.
«Лебедь» был последним вещественным свидетельством той эпохи. И единственным, что еще связывало Лихостров с остальным миром. Правда, всего дважды в день. Первый рейс от города до острова и обратно «Лебедь» делал рано утром, а второй – поздно вечером. Впрочем, лихостровцы, особенно пенсионеры, которым было накладно часто ездить в город, считали, что так оно даже и лучше. Потому что в их распоряжении оказывался целый день, за который они успевали сделать множество дел. И в Пенсионный фонд заглянуть, и таблетки бесплатные в поликлинике выписать, и на почту зайти, и на рынке продуктов прикупить, а на обратном пути, если посчастливится ехать сидя, еще и выспаться… Лишь бы, конечно, здоровье не подкачало…