Тем не менее среди студентов было немало и тех, кто регулярно посещал институтский храм, а тамошнего священника считал своим духовным отцом. К их числу принадлежала и Вера, в лице которой отец Павел имел не только внимательную слушательницу его поучений и наставлений, «сохранявшую их в сердце своем», но и их послушную и усердную исполнительницу. Надо сказать, что в пестрой толпе студентов духовные дети отца Павла были заметны сразу. Потому что они выглядели совсем не так, как их однокашники. Особенно это касалось девушек, которые носили одинаковые темные юбки почти до полу и кофточки с длинными рукавами, чаще всего – тоже темного цвета, предпочитали скромные гладкие прически, не пользовались косметикой и не увешивали себя всевозможными звенящими-блестящими побрякушками, на которые были столь падки их неверующие сверстницы. Что до Веры, то она еще и носила на левом запястье маленькие черные четки, по которым, улучив свободную минутку, читала Иисусову молитву.
Четки она купила в Н-ском женском монастыре, куда съездила по благословению отца Павла во время летних каникул по окончании пятого курса. Надо сказать, что прежде ей никогда не приходилось бывать в монастырях. Впрочем, с учетом того, что Вера крестилась всего лишь пару лет назад, это было и неудивительно. В обители она прожила две недели. Ходила на послушания, а когда удавалось – и в храм, слушала разговоры сестер и паломниц о приближении тех последних времен, когда в миру будет как в аду, и грозные пророчества о скором приходе антихриста, который, несмотря на всю свою мощь и дерзость, все-таки не посмеет проникнуть за святые врата Н-ского монастыря. Но, хотя из всех этих откровений следовало, что будущее не сулит миру ничего хорошего, из монастыря Вера все-таки вернулась ликующей и окрыленной. Ведь побывав там, она соприкоснулась с совсем иной, прежде неизвестной ей жизнью – тем самым равноангельным житием во Христе, о котором прежде ей доводилось лишь читать в книгах. И она радовалась, что Господь сподобил ее воочию увидеть сестер-подвижниц, проводящих такую жизнь. Хотя эту радость несколько омрачало то, что две недели в монастыре протекли слишком быстро. После чего Вере, подумывавшей было о том, чтобы остаться там насовсем, все-таки пришлось вернуться домой, в мир.
Одной из причин этого являлось то, что ей нужно было закончить институт. Хотя бы ради родителей, которые, сами будучи врачами, в свое время настояли на ее поступлении туда. Тем более что их весьма тревожили, так сказать, симптомы воцерковления дочери. А ее поездка в монастырь привела их в полное смятение. Особенно маму, которая сразу же по возвращении Веры домой заставила ее снять платок, чтобы воочию убедиться в том, что с ее волосами ничего не произошло. Потому что, зная о Церкви исключительно из фильмов и книг, она считала монашеский постриг некоей разновидностью стрижки… Впрочем, увидев дочкину косу в целости-сохранности, мама успокоилась… Что до отца Веры, то он относился к духовным исканиям дочери более спокойно. Или скорее старался сохранять спокойствие. И в отличие от мамы, он не пытался спорить с нею или переубеждать ее. Мало того, однажды именно отец прервал спор между Верой и ее мамой, произнеся загадочную фразу: «Жить в обществе и быть свободным от общества – нельзя». Вера не знала, кем и когда были сказаны эти слова. Однако сердцем она почувствовала, что в них сокрыта некая тайна. Или, скорее, неясная, но неотвратимая угроза для нее…