— Поэтому ты дал себя арестовать?
Слова Дитера звучали жутко, вворачивались в виски, точно острые шурупы, и от каждого признания мое сердце стонало от боли и обливалось кровью, кулон горел, пощипывал, как горчичник.
— А что мне оставалось, Мэрион? — Дитер снова чуть приблизился, раздувая ноздри, точно хотел если не увидеть, то хотя бы учуять меня, запах цветочных духов, запах моей кожи и волос. — Я мог бы убить разом всю королевскую стражу, но тогда бы сразу стал государственным преступником, которого стоило только расстрелять на месте. Или, — тут он запнулся и облизнул губы, — или мог бы убить и тебя, моя маленькая птичка. Я бы не вынес этого. — Тут Дитер свесил голову, и его голос упал до шепота: — Особенно если бы думал, что проклятие снято и я могу смотреть на тебя без очков…
Меня бросило в дрожь. Я сжала плечо мужа, заглядывая в его бледное лицо, и спросила, задыхаясь:
— Скажи, тебя правда проверяли… на крысах? Проверяли, снято ли проклятие?
— Да, — едва слышно проговорил генерал, даже не поморщившись от прикосновения, хотя мои пальцы, наверное, причинили ему боль. — Макс приказал проверить сразу же. Проклятие не снято, Мэрион.
— Как же так? — Я умолкла, не зная, что сказать, моя рука упала плетью, сердце стукнуло и замерло, застывая от горя и безысходности.
— Не уходи. — Дитер качнулся в сторону решетки, снова приник к прутьям вспотевшим лбом. — Подожди, пожалуйста. Я не могу… не могу взять тебя за руку. — Его плечо дернулось, заведенные назад руки выгнулись, точно он хотел разорвать оковы. — Прошу, Мэрион!
— Я здесь, я здесь! — испуганно сказала я и снова положила ладонь на его щеку. — Я никуда не ухожу, Дитер.
— Я все понимаю, — сбивчиво заговорил он. — Ты чудо, посланное мне свыше… и я не могу… не имею права удерживать тебя силой. И если ты не любишь, то пусть! — Я порывалась перебить его, но Дитер мне не дал, упрямо мотнув головой и сжав зубы. — Нет, молчи. Знаю, как сложно полюбить такого монстра, как я. Просто хочу, чтобы ты знала… Мэрион. Ты лучшее, что случилось со мной в этой жизни. Пусть проклятие не снято… пусть мне суждено умереть… я умру с твоим именем на устах и любовью в сердце. Знай это. Знай!
— Дитер! — Слезы наконец хлынули по щекам.
Боль захлестнула с головой, все поплыло вокруг, не стало ни решетки, ни стен, а был только он, только мой Дитер, бледный и измученный, единственный дорогой мне человек в этом враждебном и насквозь прогнившем мире.
— Время! — закричал стражник, и по каменному полу загрохотали шаги. — Ваше сиятельство, время вышло.
— Нет-нет, — умоляла я, вцепившись в решетку. — Еще пять минут! Две! Минуту!