»
[56].
Отдельный штрафной батальон капитана Чухлатова ночью вышел на исходные, сменив в окопах потрепанные подразделения, которые еще несколько дней назад были ротами и взводами стрелкового батальона. Бойцы вздыхали с облегчением, рассовывали по вещмешкам небогатое солдатское имущество: котелки, фляжки, запасные диски для автоматов и винтовочные обоймы. Гранаты и бутылки с зажигательной смесью приказано было оставить сменщикам.
Бойцы, толком не зная, кто их сменяет, передавали позиции быстро, не мешкая. Еще бы, нежданная радость – во второй эшелон. Только Прохоров, замечавший все и везде, спросил у пожилого бойца, занимавшего его ячейку:
– Что-то вы, ребята, все какие-то хмурые. Откуда вас пригнали?
– С того света, гражданин прокурор, – невесело усмехнулся боец и уточнил: – Сколько, ты говоришь, отсюда до него?
– Да метров двести пятьдесят, не больше.
– Двести пятьдесят… И одним махом не добежишь, и гранату не докинешь… Вы-то тут тоже, смотрю, не шибко весело жили. А мы, что ж… Штрафные мы, браток. Отсыпь-ка махорочки. Тебе завтра старшина еще выдаст.
А мне до утра – последняя радость… покурить… Штрафные мы. Да… На рассвете умирать пойдем. Так-то, голуба моя…
Услышав последние слова, Прохоров внимательно посмотрел на своего сменщика, щедро, наперекор своей натуре отсыпал тому махорки, затянул кисет и молча побежал догонять своих товарищей, спины которых уже растворились в ночи.
Штрафник, которого он, на радостях, не обнес махоркой, сгорбившись на дне окопа, жадно закурил. Он неторопливо тягал из рукава шинели, блаженно затягивался, стукаясь затылком каски о стенку окопа.
– Ну что, Никанорыч, втихаря блаженствуешь? – подсел к нему другой штрафник.
И Никанорыч затянулся последний раз и молча протянул «сорок» своему товарищу.
А Прохоров, гремя котелком и всем своим снаряжением, догнал свой взвод и сказал:
– Братцы, я сейчас нашего ротного видел, старшего лейтенанта Чернокутова.
Бойцы стали спотыкаться, наступать друг другу на пятки и наконец остановились.
– А ты не ошибся? – спросил его Климантов и поставил тяжелый пулемет к ноге. – Как узнал?
– А так. Что ж я, своего бывшего командира не признаю? И голос его, и это… голуба моя…
Побежали за старшим лейтенантом Поярковым. Так, мол, и так, старший лейтенант Чернокутов объявился – среди штрафных.
– Кто его видел? – Ротный прибежал тут же.
– Я видел, – признался Прохоров.
– Живого?
– Как есть. Правда, в солдатской шинели. Махорки ему отсыпал.
– Ты хорошо его хоть рассмотрел? – спросил Климантов. – Махорки он отсыпал… Ты отсыплешь, как же…