– Говорю, закрутки на три, может, четыре даже…
Поярков приказал своему заместителю старшему лейтенанту Чуеву отвести роту до опушки леса и сделать там получасовой привал.
– Давайте, ребята, у кого что есть, – сказал старший сержант Гречкин и вытащил из-за пазухи свой кисет.
Кто-то протянул непочатую пачку махорки, кто-то – кулек с печеньем, кто-то – банку рыбных консервов, кто-то – трофейные галеты. Откуда-то появился пустой «сидор», и посыпались туда и консервы, и махорка, и трофеи.
– Пошли, – кивнул Поярков Насибулину.
Тот протиснулся вперед, снял с плеча трофейный автомат и пошел следом за ротным.
Чернокутова Поярков нашел сразу. Он знал, где была ячейка Прохорова.
На самом дне траншеи в полной темноте сидели двое и о чем-то тихо переговаривались. Когда Поярков подошел, они, видимо заметив, как блеснули его ремни, вскочили, вытянулись.
– Чернокутов? Степан Никанорович? – спросил их Поярков, еще не понимая, который из них его бывший командир.
– Гриша! Ты?
Они обнялись.
– Не думал, что доведется повидаться, – сказал Чернокутов и вдруг спросил: – Кто ротой командует?
– Я.
– Это хорошо. А Блинов и Шубников? Как они?
– Убиты. Блинов три дня назад, а Шубников на прошлой неделе.
– Да… Хорошие были командиры. А кто же взводами командует? На первом взводе младший лейтенант, недавно прислали. А вторым и третьим – сержанты.
– Да, сильно вас тут… Завтра мы пойдем. Нас к вам в дивизию прикомандировали. Похоже, наступление намечается? А, Поярков? Что там в штабах судачат?
– Да, похоже, что-то будет.
– Вас-то во второй эшелон?
– Нет. Завтра обещали пополнить и – назад. Сутки, может, двое на отдых.
– Значит, наступление.
– Я рад, что вы живы, Степан Никанорович.
– А что нам сделается! – засмеялся Чернокутов. – Завтра вот хряпнем эту вашу деревню и дальше пойдем.
Долго поговорить не удалось. В траншее началось какое-то движение. Забегали взводные, проверяя людей.
Они попрощались. Поярков передал вещмешок с гостинцами. Сказал:
– Вот, товарищ старший лейтенант, это вам – от вашей третьей роты.
– Ну, за это спасибо. Передавайте всем привет. И это… пусть, если кто что держит… словом, не поминайте лихом.
На рассвете штрафники поднялись и пошли по затопленному туманом лугу в сторону деревенских крыш и печных труб, смутно видневшихся на фоне тусклого, еще не разгоревшегося горизонта.