- Я не про тех крыс. Уголь у нас попер кто-то. С утра почти полный ящик был, а сейчас вышел набрать - уже половина. Часто у вас так?
- Нет, - пробормотала девочка, опуская глаза. – Это я… Я взяла.
- Ты-ы? – протянул недоверчиво постоялец.
- Да, я! – озлилась Софи. И чего это она должна перед ним оправдываться? Ее дом, ее уголь – что хочет, то и делает!
- И зачем тебе столько? Или у тебя паровоз в подполе ездит? Так пусти покататься.
Он насмешничал, но ответа требовал всерьез – это Софи видела. Не скажешь, не отвяжется.
- Соседке дала, - созналась она. – К ней сын должен был в выходные приехать, купить все, что нужно, но не приехал. Видно, из-за снега. Дороги, говорят, за городом совсем засыпало. Ну я и отнесла ей корзину.
- Целую корзину? – нахмурился Тьен. – Совсем дура?
- А тебе жалко, что ли? – вспылила девочка. – Я его что, у тебя из печки выгребла? Или ты мерзнешь там?
- Дура, что тяжести сама таскаешь, - пояснил парень спокойно. – Сказала бы, я б отнес. И не ори, у тебя малой, вон, спит уже.
Софи посмотрела на братишку: в самом деле, задремал, не дождавшись нового рассказа. Стало неловко, и перед ним, и перед квартирантом, на которого, выходило, что зря накричала. Она отложила книгу, прикрутила фитилек лампы и подоткнула малышу одеяльце.
- Интересные? – Тьен ткнул пальцем в цветную обложку. – Я возьму?
Не дожидаясь ответа, он подхватил со стола «Сказки» и вышел из комнаты, бросив на ходу:
- Доброй ночи.
- Доброй, - шепотом пожелала девочка закрывшейся за ним двери.
Теперь можно заняться платьем.
Сказки были совсем не такие, как в его книжке. Те, что он стащил когда-то у старика Михала, предназначались, видимо, совсем уж для малышни: про деда да бабку, смышленую мышку да хитрую кошку, про козу рогатую-бодатую и лису-обманщицу. А в книге Софи… Ну не скажешь же, что для взрослых? Но все равно не те. Как будто древние легенды переиначили, чтоб проще понять и читать не так страшно было. Вот о драконе Веергиле, например. Тьен эту легенду хорошо помнил. Грустная. И не знаешь, кого жальче, дракона или убившего его рыцаря. А тут – все просто: дракон – злодей, рыцарь – герой, дракону - смерть, рыцарю – прекрасную принцессу в жены. И на кой, скажите, рыцарю принцесса? Ему за пятьдесят уже, больше полжизни из битв не вылезал, на теле живого места нет… И принцессе-малолетке какое с этакой развалины счастье? Жмот был ее батюшка. Мог бы рыцарю замок пожаловать, содержание пожизненное положить, ан нет – дочуркой откупился. Всем известно, почем в прежние времена эти принцессы шли…
Тьен полюбовался на улыбающуюся девицу, тянущую руки к рыцарю, чье лицо художник, устыдившись откровенной лжи, все же оставил под забралом (наверняка тот морщился от боли и кривился, глядя на юную супружницу), и перевернул страницу.