Вот Кнопку было жалко. И горбунью Нэн – их общую няньку, разводившую малолетних попрошаек по слободе, а к вечеру собиравшую снова вместе с добычей. Она варила на всех похлебку и жарила пресные лепешки, а когда бывала в духе, рассказывала странные и длинные сказки. Никогда не заканчивала, но Тьену нравились эти истории. Он уже ушел в науку к Ловкачу Мило, когда узнал, что старуха слегла. Бывшие питомцы скинулись и позвали к Нэн настоящего доктора, но тот даже денег не взял – только руками развел. Валет, который тогда еще не был валетом, через день бегал в ночлежку с гостинцами. Почти месяц…
После Нэн да еще старика Михала жалеть уже было некого. Разве что Ланса. Но тому какая жалость нужна? Деньгами пособить, накормить, иногда приютить на денек-другой – вот и все.
А опыта в успокаивании разнюнившейся малышни у Тьена не было.
Вытащил сперва Люка. Усадил на кровать, достал из кармана портсигар – всучил поиграться. Конфет наобещал, поезд запустить, еще чего-то. Вроде умолк.
Тогда занялся его сестрицей. Поднял на ноги, вытряхнул из пальтишка, смотал с головы платок. Усадил рядышком с малым. Сладостей не сулил. Принес с кухни стакан воды, сунул в руки, а сам присел напротив девчонки на корточках, думая, что бы ей такое сказать, чтобы больше не плакала. Не только сейчас, вообще чтоб не плакала. Не нравилась она ему такой: глаза краснючие, нос распух, губы дрожат – страшненькая, если хуже не сказать.
- Ты попей, - кивнул он ей на стакан, который Софи сжимала в побелевших пальцах, но так и не пригубила. – Попей, успокойся.
Она сделала глоточек, всхлипнула и неожиданно плеснула оставшуюся воду парню в лицо. Следом полетел и стакан, но Валет успел увернуться, и тот разбился не об его лоб, а об стену за спиной.
- Все из-за тебя! – выпалила девчонка. – Из-за тебя! Лучше бы ты сдох в том проулке!
Люк испуганно отполз от сестры и скривил рот, готовый в любую секунду снова зайтись плачем. Тьен поглядел на него и удержался и от ответной грубости, и от оплеухи, которую уже собрался отвесить мелкой за внеплановое умывание.
- Брата хоть не пугай, - сказал он негромко. – Успокойся. Стекла собери. Тогда и поговорим.
Вор протянул мальчику руки:
- Пошли ко мне, напарник. Поищем конфеты.
Десяти минут девчонке хватило.
Тьен за это время успел сменить намокшую рубашку и растормошить малого: тот уже не хныкал, жевал пастилу и катал по покрывалу сложенный из газеты кораблик. Но на душе у вора было тревожно. Что могло случиться? И как он в этом виноват?
Когда приоткрылась дверь, и Софи заглянула в комнату, сам чуть было не кинулся навстречу.