– Мира, приятно аппетита! – хором воскликнули они, садясь по своим местам. – А нам Ада про вашу отработку рассказала, сказала, что ты в обморок плюхнулась! Ну, ты даешь!
Вилка замерла на полпути ко рту. Что, простите?! Кто «в обморок плюхнулась»?! По моему телу стало распространяться бешенство. Оно было осязаемым, я его чувствовала. Бешенство кололо кожу, текло в крови и стремилось убить эту поганку! Я подняла глаза на Колина.
– Что? – очень тихо, спокойно переспросила я, затем со звоном опустила вилку на стол. – Повтори!
Он дернулся.
– Мир, да ты чего?! Со всеми бывает... – начал он.
Я прищурилась и перевела взгляд на эту стерву в тельце милой ромашки. Ада сидела и улыбалась. По ней совершенно нельзя было сказать, что она врет или торжествует. Обычная, спокойная улыбка, которая довела меня до нужной точки, в которой мне совершенно, абсолютно по барабану, кто передо мной. Да хоть сам батюшка король! Поступки вроде того, что сейчас сделала Ада, я переносила крайне осложнительно... для окружающих.
За нашим столом повисла тишина. Парни настороженно переводили взгляд с меня на Адонику. Я же, наконец, поймала взгляд Ады и улыбнулась ей. Она улыбнулась шире. Парни сглотнули. И так дружно у них это получилось, будто репетировали!
– Что, лахудра белобрысая, думаешь, если я ведьма, то вся моя сила – фарс? – спросила я ее.
Она перестала улыбаться, но продолжила смотреть мне в глаза.
– Думаешь ведьма – это травки, цветочки, метлы, порошки?
Она не отвечала, но я ясно читала в ее глазах, что именно так она и думала. А также была уверенна на сто процентов, что ничего я ей сделать не смогу. Зря. Не просто так парни меня разумно опасались и старались не доводить!
– Да я тебя, тварь ты эдакая, просто в порошок сотру, – очень ласково пообещала я.
А затем ее косы под моим взглядом стали медленно оплетать шею хозяйки, как змеи. Ее глаза округлились.
– Мир, – начал Марк.
– Тш-ш-ш-ш, – остановила я его, следя за косами, а затем стала напевать:
– Я такая злющая, ведьма всемогущая Что никто мне не указ,
Если мне захочется, сказка ваша кончится,
Прямо здесь и сейчас!
Вы убеждены сейчас, что оберегают вас Ваша дружба и любовь!
Я же так не думаю, скоро правоту мою,
Жизнь докажет вам вновь!
На нас стали обращать внимание, но меня это ни в коей степени не волновало. Столовая зашумела, со стульев стали вскакивать студенты, кто-то закричал. А под мою песенку к Аде стали медленно ползти вилки. Увидев это, она заорала, но тут косы стянули горло, и она захрипела.
Я откинулась на кресле и так же, не сбиваясь с ритма, пропела: