Наконец она отошла в сторону и пропустила его в холл.
Герлоф подошел к двери и обернулся – надо было подать знак Йону.
– Тридцать минут, – пообещал ему Герлоф, вылезая из машины. – Если увидишь, что меня впустили, возвращайся через тридцать минут.
Йон увидел, что Герлоф на него смотрит, поднял руку – понял, мол – и завел мотор.
– Заходите, раздевайтесь… посмотрим, сможет ли он с вами говорить.
В тепле болезненная дрожь в суставах быстро прошла. Он поставил портфель на пол и снял пальто.
– Ну и погодка, – сказал он. – Зима, что ли, начинается…
Анн-Бритт без улыбки кивнула. Светская беседа ее, по-видимому, не интересовала. Она молча подвела его к приоткрытой двери в дальнем конце холла.
Дверь вела в большую гостиную. Воздух затхлый, табачный запах въелся в мебель, в гардины, скатерти – во все, во что только мог въесться, и, скорее всего, навсегда. Несколько окон выходят во двор, но гардины зашторены. Хрустальная люстра обернута белой простыней. В двух углах изразцовые печи, а в третьем – телевизор. Герлоф с удивлением заметил, что включен канал мультфильмов. Почти без звука. «Флинтстоуны».
Перед телевизором в кресле-каталке сидел старик с пледом на коленях, с множеством пигментных пятен на лысом черепе, на лбу – старый белый шрам. Подбородок его непрерывно дрожал.
Это и был Мартин Мальм. Человек, который послал ему сандалик Йенса.
– К тебе пришли, Мартин.
Старый моряк не сразу оторвал взгляд от веселого динозаврика Дино. Но, повернувшись к Герлофу, смотрел на него неотрывно.
– Привет, Мартин… Как ты?
Старик кивнул. Герлофу показалось, что подбородок его сейчас отвалится под собственной тяжестью.
– Как ты себя чувствуешь? Неплохо?
Тот отрицательно покачал головой.
– Нет? Я, знаешь, тоже разваливаюсь. Что посеяли, то и жнем. Каждому по заслугам.
Повисла тяжелая тишина. На экране Фред Флинтстоун с еле слышным воплем «Я-бу-да-бу-да!» мчался куда-то на своем автомобиле с деревянными колесами, поднимая тучи пыли.
– Хотите кофе, Герлоф? – спросила Анн-Бритт.
– Нет, спасибо, все замечательно.
Герлоф надеялся, что она все же оставит их вдвоем, и так оно и вышло. Она даже и не собиралась оставаться и слушать их разговор. Взялась за ручку, посмотрела на Герлофа – ну, мы-то с вами понимаем друг друга, – вышла и закрыла за собой дверь.
С ее уходом воцарилась тишина. Герлоф поискал глазами стул – тот был у стены, в нескольких метрах от Мартина. Он знал, что подтащить его поближе вряд ли сумеет, и остался стоять.
– Ну вот, – сказал он со вздохом. – Теперь можем поговорить.
Мальм молча наблюдал за его действиями.