Странно, в гостиной, в отличие от холла или, скажем, его комнаты в Марнесе, ничто не указывало, что хозяин почти всю жизнь провел в море. Ни фотографий, ни навигационных карт в рамах на стенах, ни старых компасов.
– Не скучаешь по морю, Мартин? – спросил Герлоф. – А я скучаю. Даже в такую мерзкую погоду, как сегодня, когда и в молодости-то лучше сидеть дома. Но у меня есть вот что. – Он приподнял свой старый портфель. – Он мне и на море служил, и, как видишь, пока еще держится, не разваливается. И я хотел тебе показать одну штуку…
Он покопался в портфеле и достал книгу – «Грузовое пароходство Мальма».
– Узнаешь? Я часто в нее заглядываю, хорошая книга. Теперь знаю все и о твоих кораблях, и о приключениях, и о твоем, как теперь говорят, пути к успеху… но вот один снимок… мне стало интересно…
Он открыл страницу с групповым снимком.
– Вот, погляди. Конец пятидесятых, да? Прямо перед тем, как ты купил свой первый атлантический сухогруз.
Наконец Мартин проявил хоть какой-то интерес. Долго смотрел на фотографию. Правая рука его подрагивала – хотел, наверное, поднять ее и показать что-то на снимке.
– Узнаешь себя? Конечно, узнаешь… Молодые мы были. И лайба твоя, «Амелия», точно? Как мне ее не узнать, ты в Боргхольме всегда чалился рядом с моей «Летящей».
Мартин Мальм, не говоря ни слова, пристально смотрел на снимок. Дыхание стало тяжелым, словно ему не хватало воздуха.
– А помнишь, где сделан снимок? Я-то в основном грузился в Оскархамне… туда – моторное масло, оттуда – что навалят… но это к югу, к югу. Помнишь?
Мартин не ответил. Он по-прежнему не сводил взгляд с фотографии. Герлофу показалось, что подбородок его стал дрожать еще сильнее.
– Лесопилка в Рамнебю, верно? – напомнил он. – Подписи нет, но Эрнст Адольфссон сразу сказал, где это. Лесопилка в Рамнебю… Тогда еще даже с одной лайбой можно было неплохо жить. Ну… насчет неплохо, это по разному… но с голоду не умирали. А вот хозяин лесопилки, директор, как они его называли. Август Кант. Брат Веры Кант из Стенвика. Ты ведь хорошо его знал, Августа? Вы же партнеры были?
Мартин попытался подняться… а может, Герлофу просто показалось, плечи его начали вздрагивать, ноги уперлись в подножки кресла-каталки.
– Фрр… шфф, – произнес он.
– Прости? Что ты сказал?
– Фрр-шофф.
Герлоф ошарашенно уставился на старика. Что он сказал? Фальшивка? Все хорошо?
А может быть, имя? Фридольф?
Или Фритьоф?