– Наши дети, Мартин… Они забудут нас, с этим приходится мириться. Конечно, хочется, чтобы они помнили про нас только хорошее, но так не всегда получается.
Герлоф буквально изнемогал от усталости. И Мартин – он словно обмяк, растекся по своему креслу и не делал никаких попыток сказать что-то еще. Даже не шевелился.
Такое чувство, что в гостиной кончился весь воздух. К тому же почему-то стало темно.
Он с трудом встал.
– Ну что ж, Мартин, спасибо… Держись. Может, зайду еще раз.
Он пошел к двери, но та открылась сама по себе. В проеме возникла бледная Анн-Бритт.
Герлоф слабо улыбнулся.
– Славно поговорили.
И тут же сообразил, что говорил только он. Ни единого ответа на свои вопросы Герлоф не получил.
Она пропустила его в холл и вышла следом.
– Ну что ж, спасибо.
– Это я послала, – внезапно сказала Анн-Бритт и показала на его портфель, из которого торчал коричневый конверт.
Герлоф остановился.
– У Мартина рак печени, – сказала она тихо. – Ему недолго осталось.
– А откуда вы… откуда вы знали, кому слать?
– Мартин дал мне этот пакет еще летом… и адрес написал. Так что оставалось только отправить.
– А звонили тоже вы? Мне кто-то позвонил… сразу, как я получил пакет… и бросил трубку.
– Да… хотела спросить про сандалик. Откуда он у Мартина и что все это значит. И побоялась услышать ответ, повесила трубку. Неужели Мартин мог сделать что-то плохое с вашим сыном?
– Не с сыном. – Герлоф настолько устал, что с трудом произносил слова. – С внуком. А что означает этот сандалик, я и сам не знаю.
– И я не знаю, но… – Она замолчала и после паузы продолжила: – Мартин ничего не хотел говорить. Но я… я решила, что он берег этот сандалик, как… не знаю, как сказать… как своего рода гарантию. Может так быть?
– Гарантию? Гарантию чего?
– Как защиту… против кого-то. Откуда мне знать…
Герлоф внимательно посмотрел на нее.
– Значит, Мартин говорил что-то про семейство Кантов?
Она отвернулась, помолчала, словно решая, что ответить, и кивнула.
– Да… у них были дела. Вера Кант помогла с его первым океанником.
– Вера? Из Стенвика? Разве не Август?
– Ну нет. – Она покачала головой. – Вера Кант помогла ему с… как теперь говорят, с инвестициями. Без этих денег…
У Герлофа оставался только один вопрос. Он хотел задать его, прежде чем покинуть этот большой, мрачный дом.
– Вспомните, Анн-Бритт… перед тем как Мартин дал вам этот сверток, к нему кто-нибудь приходил?
– К нам мало кто приходит.
– И все же… кто-то из Стенвика? Старый каменотес. Эрнст Адольфссон?
– А, Эрнст… да, он бывал. Мы купили у него кое-что… ну, из его скульптур. Он же умер. Или погиб, не знаю… Но приходил он давно, еще летом.