- Может, вы заметили лоскутки платья или веревку?
- Нет, ничего такого.
Вараил моментально сник. Рифиз предложил отвлечься от печальных мыслей, посмотреть его картины и Кадусартан в целом, но об этом юноша не мог и думать. Поблагодарив обоих тритонов и попрощавшись, он направился к поверхности.
Он плыл медленно, так ему чувствовалось, хотя раньше и считал себя неплохим пловцом. Он поднимался все выше и выше, но вода не становилась светлее, а солнце ближе. Ему думалось, близится решающий шаг, некая веха, мерило, которое определит его дальнейшую судьбу. Он страшился неизвестности, старался плыть быстрее, но погружаясь в мысли, неизменно замедлялся в движениях. Лишь в сажени от поверхности Вараил понял, что в надводном мире близилась ночь. Он вынырнул и вдохнул свежий морской воздух - так легко и непривычно дышать без усилий. С тех пор как его выбросили за борт прошли сутки и глупо надеяться отыскать Азару или ее следы. Он плавал вперед и назад, уходил глубоко под воду и выныривал, но, конечно, никаких следов девушки не обнаружил. Но поиски продолжались снова и снова, Вараил не хотел признавать поражение и даже не представлял, что ему еще оставалось делать. Больше для него ничего не имело значения. Он мог бы вернуться к тритонам, или достичь берега и жить так, как заблагорассудится. Мог ли? Снова и снова он погружался в воду и возвращался на поверхность. «Она могла выжить. Конечно, почему нет? Уставшая и обессиленная она ложилась на спину и, отдохнув, продолжала плыть к берегу», - так размышлял Вараил, лежа на спине сам, собираясь с силами, чтобы продолжить поиски. Затем он ругал себя за бездействие и возобновлял попытки. Но чем дольше он искал, тем ближе подпускал на порог слепого желания осознание тщетности поисков. Живая или мертвая маг давно покинула этот водный участок. Она могла быть где угодно.
Свет луны очертил красные паруса. Поначалу Вараил хотел отдаться во власть работорговцам. Какая теперь разница? Корабль быстро приближался. И все же здравый смысл проломил заслон равнодушия. Вараил не желал разговаривать с людьми, слушать и слышать их, отвечать на глупые вопросы и вообще делать что-либо. Внезапно он понял - корабль идет в Сафинон. Ему не нужно к людям. Он нырнул.
Ему хотелось плыть и плыть, ни о чем не думать и никогда не останавливаться. Но дорога назад завершилась несправедливо быстро. Не меньше часа он просидел на крыше своего дома, и только потом забрался внутрь. Он неподвижно сидел на полу и смотрел, как капли соленой, но не только морской воды стекают по рукам и покидают его. Даже это действо казалось ему грустным в своей неотвратимости.