Они продирались через беспорядочные нагромождения торосов. Еще не виднелось море, но холод, идущий от него, пробирал сами кости. Даже привыкшие к холоду боруты, которые почти всегда теперь оставались волками, чтобы сберечь тепло, дрожали и искали защиты от пронизывающего ветра и у самых ничтожных укрытий. Граниш и Дъёрхтард с трудом переставляли ноги, а Миридис, хоть и продолжала утверждать, что не мерзнет, не выпускала Люперо из рук и с большим трудом удерживалась на земле.
- Живым дальше дороги нет! - прокричал Пепельное Ухо, заглушая шум ветра.
- Нужно продолжать путь! - кричала в ответ альва.
- Видишь ту огромную ледяную гору впереди? Это стамуха[6] Шамана. Пройти к морю возможно только через нее. Но это путь мертвых, ибо живые оттуда не возвращаются.
- Люперо чует внутри жизнь! - запротестовала она.
- Нам нужно попасть внутрь! - уверял Граниш. - Я чувствую, мы почти у цели.
Они продолжили путь и, согнувшись, вновь боролись с ветром за каждый шаг. Поднялась сильнейшая метель. Снег поднимался с земли, кружил плотной завесой, царапал глаза и заползал в щели между одеждой. Ужасная видимость не позволяла путникам разглядеть даже носки своих сапог.
Люперо шел по центру, с левой стороны его сопровождали Легкие Ноги, Миридис и Граниш, к правому боку жались Пепельное Ухо и Дъёрхтард. Внезапно адорант остановился.
- Здесь кто-то есть! - предупредила Миридис. Ветер заглушил конец фразы.
Люперо развернулся влево и, прыгнув, скрылся в пурге. Через мгновение ветер швырнул к сапогам Легких Ног оторванную длинную руку с тонкими пальцами и острыми когтями.
- Вендиго! - определил борут.
Так назывались тощие и высокие, больше сажени, ненасытные людоеды, жившие в заснеженных уголках Яраила. По легенде они произошли от проклятого шамана, который съел соплеменника и был изгнан на север, где обезумев от холода, превратился в зверя. Историю можно назвать иным пересказом сходной с ней версии появления троллей, но в существовании и тех и других чудовищ сомневаться не приходилось. Эти всегда голодные существа не брезговали ничем живым и особенно любили вкус, давшей их роду жизнь человечины.
Дети Волка, не рискуя тратить секунды на смену облика, выхватили каменные топоры. С подветренной стороны к Пепельному Уху из метели выскочил вендиго. Бледное худое и сгорбленное тело не имело волос или шерсти, так что отчетливо проступали ребра и выдавались вперед острые позвонки. Только голову покрывала седая грива волос. Длинные конечности завершались когтями в две пяди каждый. Лицо еще сохраняло человеческие черты, но искажало до неузнаваемости. У него не было губ, а из разверстого рта торчали клыки-иглы. Борут обернулся и нанес удар топором наотмашь. Вендиго отбросило в сторону, но серьезных ран он не получил. Потирая плечо, он скрылся в снежной пелене. В это же время еще один зверь наскочил на Легкие Ноги. Сын волка избежал смертельных когтей, но получил сильный удар тыльной стороной руки и повалился лицом в снег. Дъёрхтард выпустил призрачное копье. Заклинание перебороло метель и прошлось сквозь ребра вендиго. Кости зверя остались невредимыми, но разорвались внутренности. Существо выгнулось и опрокинулось навзничь, извиваясь в предсмертных судорогах. Снегопад моментально превратил тушу в сугроб. Завесу переступило сразу четыре вендиго. Одного из них раскусил пополам вернувшийся Люперо, второго поразил в ногу Резцом Граниш, а Пепельное Ухо раскроил ему череп, третьего свалил Легкие Ноги, а Дъёрхтард добил призрачным копьем. Но за четвертым не угнался никто. Когда Пепельное Ухо извлек из головы трупа топор, вендиго подкрался к нему со спины, и длинные когти выступили из груди сына Волка. Мужчина опустил взгляд, не понимая, что произошло, затем удивленно посмотрел на спутников. Миридис устремилась к нему, а Люперо через секунду отделил туловище от руки, которая так и продолжила торчать в теле борута. Когда альва склонилась над Пепельным Ухом, его душа уже покинула тело.