От того, что многие пассажиры заметили мои мучения: одни улыбались, другие — хмыкали в кулак, я смутилась и стала красной, как рак.
— Девушка, этот лайнер строили в Америке до появления фастфуда? А летать он умеет? Посмотреть так у них пассажирки повнушительней меня будут! — высказала я своё мнение подошедшей стюардессе.
— Вы извините, пожалуйста, но в данной конструкции самолета в первом ряду мест, ручки кресел не опускаются¸ — пропела она.
— И что мне стоя лететь? — возмутилась я.
— У нас в лайнере свободная посадка, так как много свободных мест. Вы не будете против, если я предложу вам сесть там, где вам будет удобно?
Вот это я понимаю сервиз, культура! Представляю, что бы я услышала в своё время в данной ситуации. Разобравшись в конструкции «Боинга», я с благодарностью за нормальные кресла, вспомнила нашу былую авиапромышленность и, пристегнув ремни, вместе со своими неспокойными мыслями устремилась в небо.
Ростов меня встретил солнцем, тёплом и распустившейся вокруг зеленью. Ничего не может омрачить встречу с родными. Суета, поцелуи, шумное застолье, воспоминания, до утра разговоры по душам. Но, несмотря на всю гостеприимную суету и мою расслабленность в отеческой обстановке, я послала племянника купить билеты на автобус в Геленджик. Говорят, теперь можно туда летать, но мне захотелось проделать этот путь на автобусе, как в детстве. Посмотреть на окрестности, ощутить приближение моря, его запах, неповторимый вкус воздуха.
Но прежде, я решила разузнать всё о матери Людмилы и посетить её. Очень хотелось увидеть, как выглядит эта женщина. Так же, как и все женщины, страдающие за своих детей, проживающие вместе с ними все их боли и горести, победы и неудачи? А может она сейчас выглядит как-то по-особенному. Может на неё снизошло раскаяние и, женщину мучают угрызения совести, она ищет и не может найти свою взрослую дочь, чтобы открыть ей своё сердце?
Утром, сказав родным, что хочу погулять по городу, я поехала на Пушкинскую улицу, с намерением разыскать мать Люды. Приятно наблюдать перемены любимого города. Кажется, Ростов стал ещё светлее, красивее. Одна беда, для середины апреля очень жарко. Удобно устроившись на лавочке, напротив дома, где когда-то жила Люда, я охладилась водой, купленной по дороге. Страшновато встречаться с этим монстром, съевшим жизнь своей дочери. Посчитав приблизительно, сколько лет должно ей быть, я подумала, как ни кощунственны мои мысли, но шанс пожить ещё с десяток лет на этом свете у неё в запасе.
Набравшись сил, я попробовала разобраться в конструкции домофона на подъезде дома, где когда-то жила маленькая Люда. На моё счастье к подъезду подошла милая старушка, держащая в руках небольшой пакет с продуктами.