— Марго, ты хотя бы представляешь, что ему от вас надо?
— Честно? Нет. Я уже ничего не понимаю. Если идёт борьба за наследство, то, что? Любыми методами оставить наследство за собой, а потом и тюрьма не страшна? Это не то наследство, за которое можно человека жизни лишить. Что-то здесь не то. Нет мотивации поступкам.
— Ты не о том говоришь, дорогая моя. В чьи вещи Женя была одета?
— Да, ладно Вадим, скажешь тоже. Мои формы перепутать. И он знает, в каких вещах я хожу по даче?
— Не скажи. Она сидела за столом. Удар со спины. Всё может быть.
Додумать ситуацию нам не дал звонок на мой мобильный телефон. Звонила заплаканная баба Лиза.
— Маргоша, дед помер, — горько плакала она в трубку.
— Господи, что за день сегодня. Сейчас я вам перезвоню, — ответила я ей.
— Вадим, что теперь делать? Дед Николай умер.
— Да ты что? А точно умер?
— Да нет, понарошку. Ты думай что говоришь! Мне надо к бабе Лизе ехать, её одну нельзя оставлять. И Женю одну не оставишь, хотя она и под снотворным, но мало ли, вдруг следят за домом. Может моих девчонок вызвать?
— Следят, скажешь тоже. Не надо никого вызывать. Я сейчас пришлю кого-нибудь, собирайся, поехали к бабе Лизе.
Вадим набрал свой служебный номер и попросил приехать к нам двух полицейских. Оставив одного прибывшего сержанта старшего по возрасту в гостиной моего дома, мы с более молодым полицейским поехали в Машину обитель. Так мы теперь называем бывшую обитель Никанора.
Бедная баба Лиза. Она так привязалась к старенькому деду Николаю. Ухаживала за ним, как за своим близким родным человеком.
— Что я теперь делать буду одна? — постоянно причитала она.
— Так как же одна, баба Лиза! Скоро Маша на ноги встанет, такую деятельность здесь развернёт. Успокойтесь, — как могла я утешала бедную женщину.
Дед Николай, лежал в своей небольшой комнате, накрытый до головы белой простынёй. В комнате было темно, и лишь у иконы горела лампадка.
— Солдатик иди, поешь, — пригласила молодого сержантика баба Лиза, пока я провожала Вадима по делам службы.
— Ну что проводила начальство? Маргош, что же теперь будет?
Пока я успокаивала бабу Лизу, совсем стемнело. Тут она вспомнила, что кто-то должен сидеть с покойником до рассвета.
— Это так положено? — удивилась я, — первый раз о таком обычае слышу.
— Какие в городах обычаи? — тяжело вздохнула баба Лиза, — надо посидеть с ним, пока его душа успокоится и отлетит с миром туда. А что, ты боишься покойников? — спросила она меня.
— Никого я не боюсь, нет правда, я никогда почему-то не боялась покойников. Да и как говорится? Надо живых людей бояться. От них все беды.