— Марчук, — обратился мужчина в штатском к участковому, – спустись к консьержке вниз и узнай, почему никто не слышал шума, и кто мог пройти в подъезд незамеченным, проверь журнал посещений и дежурств.
— Уже ушёл, — ответил Марчук, разговаривая с кем-то по мобильному.
Пока он ждал лифт, и отвечал на телефонные звонки, неумолкающего мобильного, я сбежала вниз по лестнице.
— Нет, при мне и мышь не проскочит. Что вы, все незнакомые и знакомые вносятся в журнал. Вот, смотрите. Мы работаем по-старинке, а не как сейчас тяп-ляп, — доказывала мне, а потом и спустившемуся участковому дородная, громкоголосая Татьяна Ивановна, — наберут иноверцев, а они за бесплатно не следят, кто зашёл, с чем зашёл, а живут в этих коморках, да пловы себе варят! А уж запись в журнале сделать… Что вы! По-русски — то ни бельмеса! Знаю, знаю таких!
— А может, не в ваше дежурство это было? — предположила я.
— Так в журнале всё записано: кто, к кому, когда приходил. В чьё дежурство. Посмотрите, посмотрите.
В журнале был полный порядок. Взяв список всех консьержек, участковый Марчук поднялся в квартиру. Я решила остаться с разговорчивой Татьяной Ивановной и выведать у неё что-то новое.
— Видала? — обратилась ко мне консьержка, кивая головой на участкового, — недоволен, что я про иноверцев-то заикнулась. Ишь, аж покраснел. Знает кошка, чьё мясо съела. Дворников — то…
— Татьяна Ивановна, — мне удалось перебить речь правдолюбки, — а может что-то такое необычное случилось, чему вы сразу не придали значения?
— Да нет милая, чего тут случиться может. Всё, вроде по-старому.
— Татьяна Ивановна, а я вот смотрю в журнале у вас записано, что вы дежурили, потом вас сменила Митрофанова, потом должна была выйти Завьялова, а вышли опять вы.
— А! Так это, да было. Я отдежурила, да потом Катька Митрофанова, а после неё Завьялова не вышла. У нас ещё две бабульки, но они подрабатывают в свободное время в других домах. В этот раз они как раз работали на стороне, и пришлось мне выйти.
— А почему Завьялова не вышла?
— Не знаю. Она у нас новенькая, чудная такая. Она заместо Аннушки нашей и стала работать. Я её плохо как-то знаю. Самая молодая из нас, а видишь, взяла, и не вышла и всё тут. Без объяснений. Думайте за неё как хотите. Вот так.
— Может, заболела?
— Не знаю. Наша главная ходила к ней, телефон-то отключён, а дверь никто не открывает.
— Адресок не дадите, может мне дверь откроет. Татьяна Ивановна, вы давно знали Людмилу?
— Людочку? Давно. Вот как раз как она поселилась в нашем доме, с того времени и знаю. Почитай это было в восемьдесят четвёртом или пятом году.