— У меня какая-то пелена с глаз сошла, — ответила тихо Маша.
— Вот и отлично, — я улыбнулась, — ничего, держись Маша, всё хорошее ещё впереди. Надо только стремиться к нему и как заклинание три раза в день повторять: у меня всё будет отлично! Я вот о чём подумала… Тебе надо постараться найти занятие по душе. А то эти салоны с бредом, на котором зарабатывал Никанор, тебя совсем с ума сведут. Что ты говорила, он хотел сделать из своего особняка?
— Обитель, «Никаноровскую обитель», — ещё тише ответила Маша.
— А я бы из этого особнячка устроила, например, «Реабилитационный центр для детей и подростков, подвергшихся насилию» и фирму бы перепрофилировала под этот центр. Ты представь, скольким детям нужна помощь? Кто как не ты может знать и понять, что нужно, для того чтобы помочь таким поломанным и замаранным детским душам.
— Центр? Реабилитация… Так я сама ещё вся … в себе не разберусь. А правда, это идея, — потухшие глаза Маши засияли огоньком светлого нужного дела, — Маргарита Сергеевна, может правда?
Понемногу Маша стала успокаиваться. Всю дорогу она размышляла на эту тему. Я слушала её краем уха, но мысли мои были уже далеки отсюда. В памяти всплыли откровения Никанора. Его слова о том, что мать Людмилы оставила новорождённую девочку на попечение тётки, а та отнесла её в приют, хорошо запомнились мне.
— Вы поможете мне? — долетел до моего сознания голос Марии.
Раз она уже что-то придумала, значит, думает о будущем. А это показатель того, что всё у неё будет отлично.
— Помочь? Машенька, теперь тебе я ничем не смогу помочь. Я смогу только порадоваться твоим успехам. Ты всё сможешь сделать сама. А как взять разрешение на организацию центра на этой территории лучше спроси у Вадима Петровича. Я уверена, он поможет, подскажет, кому и как надо обратиться. Он здесь в районе всех знает. Его уважают. Сходи в Церковь. Там батюшка хороший, может, и он приложит свои усилия на благое дело. Береги документы. Ещё всё может быть. Всё может случиться. Думаю, этот упырь просто так не оставит тебя в покое. Будь начеку.
У кабинета Вадима Петровича мы были без четверти десять.
— Ну что Пинкертоны? Явились? — шутку полковника, я оставила незамеченной. У меня не было настроения шутить. Ужасно болела голова, хотелось быстрее вернуться домой и остаться одной в полной тишине и одиночестве.
— Вода у вас есть? — спросила я его. Запив таблетку, я рассказала полковнику о том, что мы нашли тайник и что в нём находится.
— Вот ключ. Диск я положила обратно. К деньгам мы не прикасались, а свои документы на дом и фирму, паспорт и все свои бумаги, Маша забрала.