Он свернул на грязную тропинку, вьющуюся через заросли лаванды и розмарина и едва заметную в густой траве. На тропинке явственно проступали следы колес ее кресла, ведущие к отвесному утесу глубиной сто метров.
– Мариэтта! – снова крикнул он. На этот раз он был уверен, что она его слышит.
Плечи девушки вздрогнули. Тем не менее она даже не повернула в его сторону головы. Еще несколько быстрых и длинных шагов, и волны адреналина в его теле сменились облегчением. Она сидела гораздо дальше от края утеса, чем ему показалось. Подойдя ближе, он сжал руки в кулаки, чтобы ненароком не схватить ее за хрупкие плечи и хорошенько встряхнуть.
– Что, черт возьми, вы здесь делаете?
Она взглянула на него с легким удивлением.
– Любуюсь видом, – ответила она с безмятежностью, от которой у него свело челюсти.
Он засунул кулаки в карманы джинсов.
– А чем, скажите на милость, плох вид с террасы?
– Ничем. Просто я там просидела весь день вчера. Мне нужна смена обстановки, иначе сойду с ума. Кроме того…
Она проехала вперед, и Нико молниеносно выдернул руки из карманов, так что ткань в одном из них треснула.
– Мне так хотелось взглянуть на пляж внизу.
Он встал перед ней.
– Это далеко.
Мариэтта фыркнула:
– Нико, вы невыносимы, ведете себя хуже моего брата. Что, по вашему мнению, я намерена сделать? Спрыгнуть с утеса? – Вытянув шею, она посмотрела через его плечо. – Эти ступени выбиты в скале?
Нико скрипнул зубами.
– Да. Но они очень старые, может быть, даже разрушенные и небезопасные.
– Может быть? Вы не знаете наверняка? Вы никогда не спускались вниз? – удивленно спросила она.
Нико сложил руки на груди.
– Это просто пляж, – равнодушно бросил он.
– Но это же ваш пляж, и он такой красивый. Почему вы ни разу туда не спустились?
В висках у Нико пульсировала кровь. Бог мой! До чего же несносная и непредсказуемая женщина. Он окинул ее взглядом с головы до ног: блестящие волосы собраны в конский хвост, розовый топ на узких бретельках прикрывает упругую грудь, открывая тронутые золотистым загаром плечи, белые шорты до колен и белые открытые сандалии на ногах с розовым педикюром.
«И как только женщина может быть такой соблазнительной и раздражающей одновременно?» – пронеслось у него в голове.
Он снова взглянул ей в лицо. Ее щеки порозовели, а у основания горла пульсировала жилка. Их взгляды встретились, и между ними промелькнула искра притяжения.
Он запоздало понял, что она что-то сказала.
– Простите?
– Пленница, – нахмурившись, повторила она. – Я чувствую себя как в тюрьме, Нико.
«Пленница», – стучало у него в мозгу. Внутри все похолодело, и Нико снова оказался в том темном и диком месте.