Всюду у Цветаевой звучит отказ от мелочного торгашества времени, тюремно-казарменных «эпох», чертовщины урбанизма («Ребёнок растёт на асфальте и будет жестоким как он»). С годами всё сильней мучает искушение «Творцу вернуть билет» –
Отказываюсь – быть.
В Бедламе нелюдей
Отказываюсь – жить.
С волками площадей
Отказываюсь – выть.
С акулами равнин
Отказываюсь плыть –
Вниз – по теченью спин.
Не надо мне ни дыр
Ушных, ни вещих глаз.
На твой безумный мир
Ответ один – отказ.
На заре торжества и всевластия «печатной сивухи», по слову так ценимого поэтом Василия Розанова, она с твёрдой правотой и брезгливостью отвергла в стихотворении «Читатели газет» развоплощенье человеков перед «информационным зеркалом», нарастающим до наших дней планетарным бедствием:
Газет – читай: клевет,
Газет – читай: растрат.
Что ни столбец – навет,
Что ни абзац – отврат…
О, с чем на Страшный суд
Предстанете: на свет!
Хвататели минут,
Читатели газет!
……………………………
Кто наших сыновей
Гноит во цвете лет?
Смесители кровей
Писатели газет!
Как всякий значительный поэт, Цветаева у одних вызывала и вызывает восхищение и признательность, у других – отторжение и неприятие. Не в счёт капризно-раздражённые сентенции «нарциссов чернильницы». В связи с этим очень важны суждения её многолетних, в эмигрантскую пору, оппонентов-соперников, недругов-петербуржцев. Язвительной пристальностью и «стильной» солью оценок они донимали Цветаеву. Один из них – поэт и критик Георгий Адамович, «соборная личность», как его называли, эмигрантской литературы и культуры. Другой – гениальный лирик прошедшего столетия Георгий Иванов.
Адамович и Цветаева – это долгая литературная война, с бездной взаимных претензий и выпадов; война не мелочная, вызванная глубинной чуждостью замечательных людей.
«Первый критик эмиграции», так заслуженно именовали Адамовича, был последователен и беспощаден ко всему, что считал у Цветаевой слабым, недолжным, кокетливым, истерическим. Из его сокрушительных «мнений» можно составить небольшую антологию. Цветаева, кстати, отвечала тем же. Но вот в рецензии на последний сборник её стихотворений «После России» в июне 1928 г. Адамович, изложив обычные для него и читателей соображения об «архивчерашней поэзии Цветаевой», неожиданно заключает: «Марина Цветаева – истинный и даже редкий поэт <…> Есть в каждом её стихотворении единое цельное ощущение мира, т.е. врождённое сознание, что всё в мире – политика, любовь, религия, поэзия, история, решительно всё – составляет один клубок, на отдельные источники не разложимый. Касаясь одной какой-нибудь темы, Цветаева всегда касается всей жизни». Здесь Адамович ясно и просто назвал самое существенное у Цветаевой, «строительное» начало её поэзии и личности – «всегда касается всей жизни». Адамович прожил долгую жизнь, он умер во Франции 80-летним «патриархом» в 1972 г. Незадолго до смерти он напечатал одно из последних своих стихотворений «Памяти М.Ц.». Таинственная вещь.