Но все подобные новшества были основаны на использовании заранее заготовленных запахов. В этом смысле они очень далеки от настоящей цифровой одорологии – умения составлять любой желаемый запах (и, следовательно, желаемый аромат), комбинируя элементы из небольшого набора «первичных запахов».
Сегодня, спустя несколько десятилетий после первых попыток создания искусственных запахов, мы немного приблизились к этой цели. По крайней мере мы можем оценить масштаб проблемы. Прежде всего, нам необходимо определить, какая комбинация из примерно четырехсот наших обонятельных рецепторов отвечает за восприятие каждого существующего на Земле запаха. Затем мы должны создать палитру из примерно четырехсот первичных пахучих веществ, каждое из которых воздействует на конкретный обонятельный рецептор. Теоретически это даст нам возможность смешивать первичные одоранты в нужных пропорциях – и воссоздавать фактически любой существующий запах. На практике задача может оказаться даже несколько проще, поскольку некоторые из наших обонятельных рецепторов, по‑видимому, дублируют друг друга. Для тех, кто заинтересован в оцифровке только пищевых ароматов, задача сужается еще больше, поскольку в этом случае можно проигнорировать все рецепторы, которые активируются непищевыми запахами. На самом деле, полагает Мейнланд, можно научиться воспроизводить по крайней мере «схематические» ароматы большинства продуктов, используя гораздо меньше 400 первичных пахучих веществ. В настоящее время он работает с дегустатором из компании Coca‑Cola, который утверждает, что с помощью всего 40 основных одорантов можно воссоздать узнаваемый ароматический профиль 85 процентов всех продуктов.
Во время моего визита в лабораторию Мейнланда он открутил крышку с одного из флаконов и дал мне понюхать его содержимое. «Узнаете?» – спросил он. Это был какой‑то хорошо знакомый мне запах, но, как это часто бывает, без контекстной подсказки я не смог определить, что это такое. Когда он сказал мне, что это клубника, я мгновенно узнал этот запах – конечно же, клубника! Это была действительно узнаваемая, хотя и не идеальная имитация. Настоящий клубничный аромат содержит сотни различных пахучих веществ, однако Мейнланд сумел создать смесь с вполне узнаваемым ароматом клубники, используя всего четыре вещества – цис‑3‑гексенол (запах свежескошенной травы), гамма‑декалактон (восковой запах), этилобутират (фруктовый запах) и фуранеол (запах карамелизированного сахара). Мейнланд признает, что эта смесь неидеальна – больше похожа на крупнопиксельное мозаичное изображение, чем на высококачественную версию с высоким разрешением. «Мы нормально воспринимаем восьмибитную графику, которая дает нам схематичное представление о происходящем, – говорит он. – То, что нам удалось получить вкус клубники, пусть несовершенный, но легкоотличимый от вкуса вишни или банана, – это уже большой успех».